"Виталий Мелентьев. Индия, любовь моя (Журнал "Искатель", 1972, N 5)" - читать интересную книгу автора

запасы как раз на старых, перестойных деревьях. Вероятно, он свалил
какую-то ее кладовую, и белка не может простить его безжалостности.
- Ну что ж... Ошибки нужно исправлять, - сказал Андрей и подмигнул
белке.
Она возмущенно фыркнула и перемахнула на соседнюю осинку. Андрей пошел
вдоль сваленных деревьев, пока не нашел дупло.
В нем было около килограмма отлично высушенных грибов. Андрей выгреб их
и положил на один из свежих пней: он знал, что белка следит за ним. И она
поймет, что человек не виноват. У него свои заботы. Но он не забывает и о
своих младших братьях.


Ему стало весело тихой, грустной веселостью. А кто помнит о нем? Кому
он теперь нужен? Норе? Она не простит... Не должна простить его любовь к
Ашадеви. Во всяком случае, он на ее месте не простил бы.
Ашадеви? Если бы он ей потребовался, она могла бы связаться с ним по
международному традевалу. Хотя... Хотя у них все еще имеют значение
деньги, общественное положение и, должно быть, существует "блат". Но
телеграмму-то она бы могла прислать? Даже не пленочную - с изображением и
голосом, - а самую банальную, какие посылали еще в прошлом веке. Или
письмо... Простое письмо...
Письмо даже лучше. Как ни хороши современные средства общения между
людьми, письмо - старинное, добротное письмо с многоточиями, пропущенными
знаками препинания и даже буквами - все-таки лучше всего. За ним
человеческий труд раздумий, сборов, решимость сесть и написать. Письмо -
это память. Долгая и верная память. Его пишут, когда человек в самом деле
нужен и дорог.
А телеграмму можно дать в момент вспышки воспоминаний. Или сравнений с
проходящим мгновением, чтобы потом, в следующее мгновение забыть. Не
говоря уже о пленке. Записаться на пленке, чтобы переслать ее, - значит
позаботиться о своей внешности, голосе, подобрать нужные моменту слова...
В этом есть что-то от кокетства, от желания не столько обратиться к другу,
сколько от желания показать себя. Нет, письма, обыкновенные письма
все-таки лучше всего. Над ними можно подумать, их можно перечитать... да
просто разложить перед собой и, как по следам, увидеть прошлое.
Ашадеви молчит.
Индия... Сейчас там цветут... Что там цветет в марте? Вероятно, все,
что может цвести. Воздух пахуч и густ. И влажен. Вероятно, так влажен, что
дышать приходится с усилием. И люди спят на крышах, двориках, на прогретых
за день берегах рек и прудов...
Впрочем, сейчас десять утра, и, значит, Индия не спит. Она работает,
учится и борется с тем, что когда-то называли предрассудками. Далекая,
незнакомая страна, которую он так полюбил и которая доставила ему столько
горя, что загнала в зону Белого Одиночества.
А что?.. Честное слово, это все-таки здорово - зона Белого Одиночества.
Сейчас он не жалеет о своем решении и даже благодарен Норе за ее совет.
Интересно, что это было - женский расчет или и в самом деле то высшее
проявление любви, когда для другого можно взять за горло себя? Он не
забудет Норы и ее мягкой любви, но не забудет и...
Вот тут-то и закавыка. Он не забудет своей любви к Ашадеви. Вот...