"В.Мелентьев. Штрафной удар (Повесть)" - читать интересную книгу автора

потому, что был много старше большинства из них - ему было под сорок.
На занятиях Грудинин казался явным середнячком: все делал с должной
добросовестностью, но без огонька. В свободное время, взяв винтовку с
зачехленным снайперским оптическим прицелом - на занятиях он появлялся с
автоматом, - Грудинин подходил к командиру взвода и, вытягиваясь, просил
разрешения обратиться. Матюхин кивал:
- Разрешите отлучиться на два часа на стрельбище для отработки
тренировочных упражнений.
Ни разу Грудинин не изменил порядка слов, ни разу не поднял взгляда на
взводного, И отходил он от командира как-то странно - боком, мягко, бесшумно
и каждый раз новой дорогой. Матюхин следил за его сутуловатой костистой
спиной и замечал, как перед опушкой она распрямлялась, походка становилась
легкой, скользящей, и Грудинин словно растворялся, в разнолесье.
В тот день, когда Андрей рассматривал машину майора Лебедева, обычные
занятия отменили - люди не спали всю ночь, но Грудинин все равно подошел к
лейтенанту и попросил разрешения потренироваться. Думая о своем, Матюхин
кивнул и уж спустя некоторое время обернулся, чтобы проводить взглядом
снайпера
Именно в этот момент он и понял Зюзина. Разведчики противника так и не
сумели расстрелять майора, А ведь он ехал в открытом "виллисе". Немцы же,
как правило, пользуются закрытыми машинами, кузова которых сделаны из
добротной немецкой или французской стали. Издалека такую сталь автоматная
пуля может и не пробить. А снайпер... Снайпер убьет любого, на выбор, одним
выстрелом. Вот на случай особого задания в тылу противника Зюзин и брал
Грудинина.
Догадка эта несколько ошеломила Матюхина, и он, чтобы проверить ее,
стал выдумывать варианты поисков, в ходе которых снайпер мог бы стать
хорошим помощником. Результаты решений поставленных перед самим собой задач
с помощью Грудинина получались весьма обнадеживающими.
С этого времени Матюхин уже не думал ни о чем, кроме предстоящего
выхода в тыл врага. После обеда, так и не уснув, он отпросился у Маракуши на
передний край - не терпелось по-новому обдумать на местности все возможности
перехода линии фронта.
Днем, как и обычно, передовая жила скрытно. В ближних кустарниках
попискивали пичужки - ставшие на крыло весенние выводки пробовали свои
голоса. Изредка глухо, лениво бухали одиночные артиллерийские выстрелы и,
шелковисто шурша нагретым за день воздухом, в блеклом небе проплывали
невидимые снаряды. Матюхин автоматически, на слух отмечал их калибр,
прикидывая, где может стоять батарея и по какой цели она может бить.
К тому времени, как солнце стало багроветь и дневная жара сгустилась,
стала тягучей и недвижимей, Матюхин добрался почти до широкой пологой лощины
на правом фланге дивизии. Она шла от наших позиций в сторону противника,
пересекала его оборону и растекалась широким низинным лугом.
Матюхин прилег в густой, уже одеревеневший бурьян и долго наблюдал за
немецкой стороной в бинокль. Раза два там мелькали каски солдат,
отбрасывающие длинные предзакатные тени. Когда он свыкся с обстановкой, то
заметил хорошо замаскированные брустверы окопов.
Каковы проходы для разведчиков? Правда, можно выйти сюда ночью, но
лучше бы скрытно выдвинуться вот в это время, приглядеться к местности и
перед переходом линии фронта как следует послушать и понаблюдать.