"Владимир Мелентьев. Голубые люди розовой земли" - читать интересную книгу автора

Квач кивнул и, озорно, победно поблескивая темными, чуть навыкате глазами,
наклонился к космонавту и что-то стал ему говорить. По тому, как Квач
нет-нет да поглядывал на Юрку и Шарика, Бойцов понял, что речь идет о них.
И это было не очень-то приятно. Ведь каждому будет не по себе, когда
говорят о нем, а он не знает, что именно. Вот почему и утверждают, что
секретничать в компании - неприлично, а тем более секретничать, используя
знание языка, который не понимают другие.
Но Юрка всегда был справедливым человеком, и, хотя ему было и неприятно,
он все-таки подумал: "А что же им делать? Они не знают русского языка, а я
не знаю ихнего".
И все-таки на душе было неспокойно. Тем более, что Зет, все время
посмеиваясь и покачивая головой, вдруг перестал улыбаться и, строго
посмотрев на Юрку, видимо, запротестовал против какого-то предложения
Квача. Но тот взял Зета за плечо и, наверное, уговорил товарища. Зет
успокоился, кивнул и сейчас же вышел.
Шарик вскочил на ноги, взвизгнул и закрутил хвостом. В помещение вошли два
других космонавта. Они толкали перед собой легкие колясочки из того же
матово поблескивающего материала, что и стены космического корабля. На
колясочках стояли тарелки, стаканы, бу-тылкп, миски, и Юрка понял, что
привезли еду.
Шарик так беспокойно завертелся у Юрки-ных ног, что ему стало даже стыдно
за лохматого друга - голубые люди могли подумать, что он совсем не кормит
собаку. Поэтому Юрка нагнулся и, поглаживая шелковистую шерсть, как
маленького, уговаривал Шарика:
- Ну нехорошо же... Потерпи маленько. Выйдем на поляну, и я тебе всю...
нет, не всю, но половину колбасы отдам. Не вертись!
Но Шарик, хоть и перестал вертеться и даже присел, все равно нетерпеливо
перебирал передними лапами, то и дело взглядывал на Юрку и нахально
облизывался.
Пока Миро и Тэн расставляли посуду на столе, вернулся и Зет. Он принес
странные, похожие на радионаушники приборы, от которых тянулись тонкие
провода, и положил их на выросшие по бокам комнаты диваны-кровати. Квач
заговорщически улыбнулся и кивнул, а потом широко расставил руки и жестом
хлебосольного хозяина пригласил Юрия к столу.
Юрий не знал, как поступить - сразу садиться или, может быть, немного
поотказы-ваться, чтобы голубые люди не подумали, что он такой уж голодный.
Все-таки для соблюдения настоящего мужского достоинства следовало бы
сказать что-нибудь вроде: "Нет, благодарю вас, я сыт". Или: "Ну, зачем
такое беспокойство - мы уже завтракали". В крайнем случае, можно было
сказать еще и так:
"Да вы не беспокойтесь, ешьте сами". Юрка на минуту споткнулся: "А как
сказать правильно:
ешьте или кушайте?" И мысленно поправился:
"Кушайте!" Но опять смутился - уж очень это самое "кушайте" было жеманным,
каким-то ненастоящим. Поэтому он опять поправился:
"Ешьте сами, а мы посидим, посмотрим..."
Ничего другого он не успел придумать, потому что Шарик взвизгнул и
обиженно посмотрел на Юрку: "Ты что ж, в лесу меня голодом морил и теперь
собираешься отказываться? Имей в виду - я против! Если люди угощают,
отказываться неприлично: подумают, что ты или задавака и трепач, или что