"Иван Мележ. Горячий август" - читать интересную книгу автора

- Ишь, сколько они сделали, пока мы собирались, - одобрительно сказала
Василина, смуглая, с ласковыми черными глазами женщина, в синей кофточке,
одна из тех, что накануне предлагали бригаде свою помощь. - Видать, ни
свет ни заря пришли сюда... Вот как стараются!

И от этих дружеских, от сердца идущих слов легче стало на душе у
Алениных жней.
Слоено ласковый ветерок повеял.

Сердечное слово смягчило и обиду Алены: чувство настороженности,
которое беспокоило ее. со дня спора из-за жнейки, постепенно начинало
исчезать. Значит, и в третьей - Настпной бригаде не считали ее виноватой,
- думала она, слушая дружеское препирательство женщин.

Настя подошла к Алене, спокойная и уверенная, как всегда.

- Покажи, глс жать, - сказала она.
Алена молча повела се на правый край загона.


* * *

Загон, на котором жала Алена со своими жнеями, поделили на две части -
по количеству людей в бригадах, чтоб на каждую жнею приходился одинаковый
по величине участок. Женщины из бригады Насти и Коржика шли вместе с
правой стороны полосы. К полудню бригада Алены первой дошла до конца
загона - до молодого говорливого осинника на краю леса.
Не отдыхая, женщины вернулись к своим помощницам и снова принялись жать.
Бригады перемещались. Как-то само собой, незаметно в общей работе
рассеялись последние остатки недавнего недоверия и настороженности. Даже
ревнивое сердце тетки Маланьи постепенно смягчилось, и она перестала
ворчать, видя, что Настины жнеи работают старательно, не тратят времени в
пустых разговорах.

Правда, иногда ее все же охватывало сомненье. Тогда она переставала
жать и шла на участок, на котором работала Настина бригада. Как строгий
инспектор, она ходила по жниву, зорко присматриваясь, хорошо ли связаны
снопы, не валяются ли где колоски.

- Тетка Маланья, - укоряла Маланью Лизавета. - Как вам не совестно!

- Что - совестно! - не сдавалась та. - Да нешто можно оставлять поле
без присмотра? А может, они, ягодка, абы как работают?

Жали молча. Желтые блестящие стебли горсть за горстью споро ложились на
перевясла, сильными загорелыми руками затягивались в тугие, упругие снопы.
Вязали снопы осторожно. Ломкая солома, если сильно закрутить жгут, рвалась.

Не было слышно ни шуток, ни песен.
Усталость наливала руки и ноги тяжестью, сковывала одеревеневшую спину.