"Иван Мележ. Ночью" - читать интересную книгу автора

Микола, но на всякий случай подвинулся ближе к матери.

Та сидела грустная, с покрасневшими глазами, крепко сжав пересохшие
губы.

- Мама, не обижайтесь на Миколу. Что он понимает?

- Я все понимаю. Ты всегда говоришь, что я малой, а Васькин батька
сказал, что я уже большой.

Никто не возразил ему, и конец ужина прошел в молчании. Маша постелила
постель и легла. Рядом, положив голову на ее руку, примостился Микола. Он
тут же уснул, а она долго еще лежала без сна, боясь шевельнуться, чтобы не
разбудить сына. Перед глазами, когда она закрыла их, поплыли длинные
шеренги тонких оснеженных берез. Под ударами топоров деревца падали,
осыпая с ветвей снег-пушок, цеплялись за ветви своих подружек, словно
пробуя удержаться; плыла сверкающая санная колея, скрипели сани, звенели
женские голоса, гюдгоняишпе лошадей. ПотоМ все куда-то исчезло, и она
увидела Семена.
Он был такой же, как и прежде: рослый, широкоплечий, с крепкой шеей, с
льняным непокорным чубом. Он тихо затворил дверь, неслышно подошел к ней,
щекой прикоснулся к ее щеке - щека его колется. "Давно не брился, работы
много: председатель колхоза, - думает Маша. - Как хорошо и радостно с
ним!" Маша чувствует волнующе-знакомое тепло его лица, и в груди
поднимается ощущение счастья. Она лежит и не дышит, не шевелится, - так ей
легко и хорошо!

Но в эту невыразимо счастливую минуту Маша просыпается, и сразу ее
охватывает гнетущая тоска. Семена нет! На печке, как всегда, не спит,
охает бабуля. Микола чтото горячо шепчет во сне.

В окно смотрит белая лунная ночь. Полоса .мертвого света лежит на
кушетке, на столе, полотенцем спадает на пол. Ночь застыла. Не слышно ни
шагов, ни голосов.
Через стекла окон виден кусочек синего неба в холодном, равнодушном
блеске многочисленных звезд. Неподвижная бескрайная ночь...

Тяжело Маше ночью. Сколько горьких дум передумано в длинные зимние
ночные часы. Все вспомнила, обо всем перемечтала, осталось только одно :
тоска - давящая, тягучая. И ничего нет тяжелее ее.
Днем можно забыться, убежать от нее, а ночью она камнем ложится на
грудь.

"Если б одно только слово от Семена.
Только одно слово, что жив, ну и здоров - и больше ничего. Тогда все
станет другим.
Два месяца и четыре дня нет писем. Писал, что бои были сильные. Может,
ранили? Или заболел? "Поплачь, поплачь, легче будет", - говорит свекровь.
А где те слезы взять? Нет слез -- все высохли... С той поры, как ушел
Семен, не заплакала ни разу..."