"Н.А.Мельгунов. Кто же он? (Повесть) (ужастик)" - читать интересную книгу автора

невыразительные, они появлялись и исчезали, как тени в
фантасмагории. Но вот двери отворяются настежь: молодой,
осанистый человек величаво сбрасывает с себя плащ на руки
лакея и быстро проходит через залу в совет банка. Не
прошло пяти минут, мой незнакомец возвратился из совета; я
смотрел тогда ему прямо в лицо... то был покойный друг
мой!
Не помню, как я вскочил со стула и подбежал к нему.
Взгляд, брошенный им вскользь на меня, еще более уверил
мое воображение, что то был покойник. Я остолбенел,
силился промолвить слово - и не мог, хотел кинуться в его
объятия - и стоял недвижим. Между тем он был от меня уже
далеко; слуга накинул на него плащ, и он вышел из залы,
столь же мало обратив на меня внимание, как и при входе.
"Нет! Это не друг мой, - сказал я в суеверном недо
умении. - Он не прошел бы мимо меня, не пожав мне руки, не
сказав приветливого слова. Да и может ли привидение
являться посреди дня, в толпе людей? Духи любят мрак и
уединение... Но ведь он жилец света; чего же ему
остальных людей, своих бывших собратий?"
Мои расспросы о незнакомце были на этот раз напрасны:
никто из присутствовавших не знал даже его имени и никогда
не видал его в сем месте. Любопытство мое возрастало, но я
должен был отложить свои разыскания до другого времени.

II

Спустя несколько дней после этой встречи с чудным
незнакомцем сижу я в театре. Подле меня одно кресло
оставалось долго незанятым. Я положил на него шляпу и
равнодушно смотрел на симметрические группы балетчиков и
несносно правильные их телодвижения. Вдруг, как бы на
крыльях ветра, вылетели на средину сцены Гюллень и Ришард,
и громкие рукоплескания встретили сих двух любимцев
московской публики. Я загляделся на них и не чувствовал,
что порожнее кресло было уже занято, и что шляпа моя
сложена на пол. Вольность соседа мне не понравилась; я
взглянул на него: то был человек лет тридцати, в очках
фиолетового цвета, который, по-видимому, был занят одною
сценой и не обращал внимания на окружающих. С досадою
поднял я свою шляпу и, отряхая с нее пыль, нарочно задел
ею соседа, чтоб за его невежливость отплатить тем же. Но
он того и не приметил.
- Как хороша! - воскликнул он наконец довольно громко.
- Кто? - спросил я, следуя за его очками, обратившимися
тогда на соседний бенуар, где сидели знакомые мне дамы.
- Эта декорация, - отвечал он хладнокровно. Последние
слова были произнесены им совершенно другим голосом, чем
первые. Звуки оного поразили меня: то был голос покойного
друга! Но я не верил слуху и старался разогнать мысль о