"К. Мелихян. Правдивые истории сивой кобылы [humor]" - читать интересную книгу автора

Она улыбается и поворачивается ко мне всем своим лицом. И тут я замечаю, что
она совсем не блондинка. И совсем не стройная. А такая кубовидная. И немного
ощипанная. И даже старше меня. Хотя и на несколько месяцев. И характер довольно
самостоятельный, с южным нахрапом.
А вижу я насквозь и даже глубже, потому что у меня большой опыт, интуиция и
информация, и я ей поэтому говорю своими словами:
-- Я с утра не танцую. Я, как бы вам это сказать, чтобы вы ни о чем не
подумали, маленько хромой на левую руку, и мухи у меня в голове.
И тогда она улыбается сквозь зубы и спрашивает:
-- Так вы что, телефон мой хотели взять?
Я говорю:
-- А у вас разве есть?
Она говорит:
-- К сожалению -- только рабочий и домашний. А сама я глубоко одинока, несмотря
на то, что живу с папой, с мамой и с братом-каратистом в одной комнате, не
считая бабушки. И еще с кем-то. Запишите адрес.
Я долго ищу авторучку, блокнот, но все-таки нахожу их и записываю неразборчивым
почерком на самой грязной странице, которую тут же незаметно вырываю и
выкидываю.
И вот уже кончается вечер, и она ведет меня ее провожать. А живет она, как это
выясняется во время проводов, где-то за линией горизонта, в лесу
пятнадцатиэтажных домов, в районе недостроек, куда не ступала нога человека, а
только колесо автомобиля.
К счастью, у водителя такси кончается бензин, а у меня в самый раз хватает
рублей, гривенников, пятачков, двушек и копеек, чтобы с ним расплатиться. И
дальше мы с ней идем руку об руку, потому что у меня уже заплетается нога об
ногу. И уже в подъезде она жмет мои теплые пальцы и шепчет, дыша в лоб зубной
пастой:
-- Дальше не надо. Так вы завтра позвоните?
И назавтра я действительно ей звоню, чтобы только от нее отвязаться.
И вдруг я уже лечу в какой-то концертный зал, и уже боюсь опоздать. И у входа
подхожу к ней, целую в руку, но не узнаю ее, потому что это не совсем она, а
какой-то курсант. Курсант разворачивается, но она успевает прийти ко мне на
помощь и поднимает меня с земли.
Мы входим в фойе, и мне становится ужасно тоскливо, потому что в фойе гораздо
интересней, чем в зале, где ничего не видно, кроме рояля со сценой. А в фойе
ходят толпы стройных настоящих блондинок, и я начинаю кусать локти, которые
оказываются ее.
Но вот заканчивается концерт, включается свет, и она говорит, что у нас будет
ребенок.
И мне кажется, что я давно уже хочу иметь какого-нибудь ребенка.
Но она говорит, что это шутка, проверка слуха, разведка боем, и теперь она
согласна на все, даже выйти за меня замуж. А что касается ребенка, то он у нее
уже есть. Готовый. Хотя и небольшой. От первого брака. Самого удачного.
И мне уже неудобственно перед ней и перед ее ребенком. А тут еще, оказывается,
и день свадьбы назначен. На среду. В чебуречной. В одном зале с поминками.
Вот такой сон. К чему бы это?
Прокопьев долго и вопросительно смотрит на седую цыганку.
Цыганка, слюнявя желтые сухие пальцы, листает англо-французский технический
словарь, и наконец говорит: