"Агоп Мелконян. Бедный мой Бернардье" - читать интересную книгу автора

На голоса, доносящиеся из подвалов, они в жизни внимания не обращали,
ведь подвалы предназначены для ненужных вещей, изношенной одежды, немытых
бутылок, крыс и прочей нечисти. У лучезарных счастливцев есть спальни и
кабинеты с видеотеками, они редко спускаются в подвалы, разве только для
того, чтобы убедиться в собственном благополучии и сменить приманку в
капканах.
Так было всегда, так оно остается и ныне. Тысячи Гамлетов произносили
со сцены эти слова, миллионы зрителей рукоплескали им из лож. А что толку?!
Те, что посмелее, писали эти слова на своих знаменах, шли с ними на
баррикады, заряжали винтовки. Во имя будущего, во имя победы. Чтобы
добиться такого будущего и такой победы: Нужны улики поверней моих.
Я этой пьесой, если план мой верен
прощупать совесть короля намерен.
-Вы на мою совесть намекаете, Принц? - раздается голос полковника. -
Как, вы здесь? - изумляется Бернардье.
-Я всегда здесь, Бернардье. Как и повсюду, где мерзавцы покушаются на
порядок.
- Уж в камере-то, для самих себя, вы не можете запретить нам играть.
- Не могу, Бернардье, - соглашается полковник. - Я и не собираюсь.
Должен признаться, мне ваша игра нравится.
- Но, несмотря на это, вы...
- Да, Бернардье, несмотря на это... Вы человек вольный, артист, слово
"должен" для вас пустой звук. А это железное слово, Бернардье. На этом
"должен" держится мир, оно - пуп Земли, стержень Вселенной! Земля должна
вертеться, солнце должно всходить на востоке, реки должны течь вниз,
семена, наоборот, должны прорастать вверх, кроты должны быть слепыми!
Должен, должна, должны, понял? Порядок такой, мировой порядок. Именно в
соответствии с ним театр и должен умереть!
- Но он же вам нравится, господин полковник!
- Да, нравится. Он может нравиться еще сотне, тысяче людей, и даже
всем, но... должен, должна, должны, Бернардье! Ибо таков порядок. В
Британии общество сверхразумной организованности.
- Да кто же придумал такой никчемный порядок, кто, черт его побери?!
-Он!
- Кто он? Бог?
-Глупости, Бернардье! Бог давным-давно лишился работы.
- Тогда кто же?
- Не знаю. Может, Генеральный государственный компьютер. Может,
синтетический диктатор Лордаконстебля. Или сам Верховный Порядок. Не знаю и
знать не желаю. Просто - Он!
- А если Он ошибается? Если все должно быть совсем не так?
- Вот это уж не мое дело, Бернардье. Меня поставили блюсти порядок, а
не рассуждать. И точка. Терпеть не могу заумных дискуссий и философов.
Бернардье шагает из конца в конец камеры и вслух размышляет:
-Он. Тот, кого мы не знаем. И не понимаем. Но мы должны следовать Его
воле. Потому что это Он! Он превыше всего - превыше долга, радости,
искусства. А ведь никто Его и в глаза не видел. Господи, какой же я
смешной: может быть, Его вообще не существует! Но это не имеет значения.
Куда важнее, что Он требует, навязывает свою волю, правит...
- Довольно об этом, Бернардье. Вы будете продолжать спектакль? -