"Геннадий Мельников. Рефлекс цели" - читать интересную книгу автора

чертыхаясь, полез под кровать. Когда он выдвинул оттуда массивный чемодан
с двумя замками, я деликатно отвернулся к окну, чтобы не видеть, куда он
прячет от него ключи.
Минуты две Листер шуршал бумагой у меня за спиной, затем раздался
характерный звук льющейся жидкости.
- Бери, - прошептал он, протягивая мне алюминиевую кружку.
Я машинально заглянул в нее: как всегда чуть больше половины -
точность, как на мысе Кеннеди. Выпил виски, - не закусывая, так как
закусывать было нечем, а Листер уже листал замусоленную толстую тетрадь.
- Ты мне уже порядком задолжал, - обрадовал он меня. - Все только и
знают, что берут в долг, а как расплачиваться, так и бегай за вами.
Он всегда так гудит, но никогда не отказывает, так как знает, что
исключая дни выдачи жалованья, ни у кого наличных нет: вся валюта
перекочевывает к нему в чемодан в первый же день. У Листера договоренность
с водителями грузовиков, которые доставляют нам продукты каждый
понедельник. Он выплачивает им комиссионные, а они пополняют опустевший за
наделю чемодан.
- Может перейдешь на черный сахар? - спросил он меня, пряча кружку. -
Эффект совсем не тот, что от этого чая.
Он давно подбивает меня на наркотики. Ему удобнее приобрести и
реализовать спичечный коробок порошка, чем ящик виски. Я ему отвечаю
всегда одно и то же:
- Суши себе сам мозги этим черным сахаром.
Листер снова улегся спать, а я, прихватив карабин, вышел из казармы.
Периодический обход территории городка входило в обязанность дневального.
Туман уже не клубился, как утром, а лежал ровным слоем, высотой
где-то до половины ближайшей вершины, которая была похожа на остров среди
белесого моря. Дождь прекратился, но солнце так и не пробилось сквозь
низкие тучи. Пространство было заполнено матовым светом, который исходил,
казалось, от земли.
Я обошел вокруг казармы несколько раз, прислушиваясь к легкому шуму в
голове от выпитого виски и чувствуя, как постепенно все окружающее
начинает приобретать для меня другой оттенок, и я уже пытаюсь выявить
какой-то скрытый смысл в сочетаниях тумана и гор, казармы и мокрого
полосатого лоскута на флагштоке.
Мне нравятся эти первые минуты легкого опьянения, и хотя от двойной
порции виски не дойдешь еще до абстракции, когда полностью отключаешься от
всего мелочного, обыденного, и начинаешь мыслить высокими категориями. Но
иногда приятно вот так одному ходить в тумане.
Я посмотрел на часы. Начало пятого. Можно еще вздремнуть до ужина.
Зашел в казарму, поставил карабин и пирамиду и, не раздеваясь, прилег на
новый матрац - он скрипит и пахнет, как белье после стирки...
Проснулся сразу, будто кто-то меня толкнул. Вскочил с койки, подошел
к окну и от света фонаря во дворе рассмотрел стрелки на часах. Вот так
прилег! Половина восьмого. Пора поднимать ребят. В восемь часов поверка.
Подошел к двери и включил свет.
- Подъем!
Никакого результата. Спят как эскимосы. Растолкал Стреттона, а он уже
потом остальных. Зевая и потягиваясь, побрели, в умывальную комнату.
Собачья жизнь - жратва да сон!