"Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар" - читать интересную книгу автора (Чертков Андрей, Минаков Игорь, Савеличев...)

Долг Привратника

На закате с залива потянуло нешуточным холодом. Ив плотнее притворил дверь, но знобкий осенний ветерок продувал хижину насквозь. В дощатых стенах сего убежища было слишком много щелей.

— Нет, это черт знает что такое, — бурчал Ив, сидя на жесткой койке и кутаясь в одеяло. — А ведь еще не ночь… К утру я превращусь в ледышку…

Ив пожалел, что бросил курить много лет назад. Тень давнего соблазна шевельнулась в его душе, но он вспомнил гадостное ощущение от вчерашних сигарет — когда ломал перед Элмером комедию, интуитивно понимая, что только это его спасет, — и соблазн улетучился. Ему страстно захотелось чего-нибудь горячего. Ив попытался раскочегарить примус, чтобы сварганить чайку, но у него ничего не вышло, сказывалось отсутствие навыка. Можно было, конечно, перейти по мосткам на берег и там развести костер, но Иву пришла в голову совсем другая идея. Как ему показалось на тот момент, совершенно здравая. Ховант оставил ему свою лодку, а сам ушел пешком. Скрылся в неизвестном направлении. И теперь эта лодка, сонно трущаяся бортом о сваю причала, казалась Иву спасительным ковчегом.

«Смотаюсь-ка я в город, — решил он. — Посижу часок-другой „У старого Голема". Ничего со мною не случится… В баре сейчас наверняка полно народу. Элмер, даже если и прознает о моем посещении, побоится устраивать стрельбу в людном месте…»

Прежде чем спуститься в лодку, Ив ненароком глянул туда, где утром увидел туманные контуры Станции. Он не ожидал ничего разглядеть. Сумерки сгустились, и на индиговом полотнище неба проступили звезды. Но он увидел. Станция вовсе не пропала во тьме, она светилась. Выглядело это так, словно над нею уже взошла заря, только не в видимом спектре, а, скажем, в рентгеновских лучах. Пораженный зрелищем, Ив не сразу вспомнил о своих ближайших планах, а когда вспомнил, то вернулся в хижину и решительно извлек из чемодана тяжелый ящик экспресс-лаборатории.

Обратный путь в город был не столь приятным. Идти пришлось против течения. Иву далеко не сразу удалось приноровиться к гребле. Весла оказались тяжелыми, их отполированные рукояти быстро натерли мозоли на ладонях. Кроме того, Ив не знал речное русло так же хорошо, как эколог. Да и тьма сгущалась все сильнее. К счастью, взошла луна и стало светло почти как днем. И тем не менее, когда нос суденышка ткнулся в гранит городского причала, время подошло к полуночи.

Ив видел этот город и ранним утром, и в полуденном покое, и на закате, но ночью он увидел его впервые. И ночью город ничем не напоминал Столицу. Здесь не было широких пешеходных проспектов с бесчисленными мерцающими, вспыхивающими, подсвеченными сбоку и снизу рекламными щитами и вывесками, призывающими посетить, попробовать, получить удовольствие, насладиться. Витрины были намного скромнее столичных, а полицейских патрулей было гораздо меньше, как, впрочем, и гуляк — завсегдатаев ночных заведений.

Редкий свет уличных фонарей почти ничего не освещал. Ива это устраивало, он не хотел быть замеченным. Он не желал, чтобы его окликнули, чтобы отвлекли, он и так потерял здесь много времени, выслушивая всякий бред, а может быть, и не бред, но пристрастные и преувеличенные описания подлинных событий. Путь по ночному городу, по кривым переулкам, мимо гулких пустых подворотен по субъективному ощущению Ива занял еще несколько часов. Хотя на самом деле, когда он оказался на привокзальной площади, за бронзовой спиной держащего на весу вечную коньячную рюмку пророка, напротив ослепительной в ночи, голубой неоновой вывески «У старого Голема», прошло всего около получаса.

Ив вошел в бар, с порога окунаясь в зловонное облако табачного дыма, женских духов и спиртного. Вечер «У старого Голема» был в самом разгаре, все столики и табуреты оказались занятыми, а в центре небольшого зальчика топталось несколько пар. Ив, бесцеремонно расталкивая танцующих, пробрался к стойке и, спугнув наголо остриженную, с чубчиком, девицу, уселся на освобожденный ею еще теплый табурет. За стойкой возвышался долговязый Тэдди, руки его работали: смешивая, взбивая, разливая, считая деньги и отпуская сдачу, но глаза, прячась за кустистыми седыми бровями, казались повернутыми вовнутрь. Ив заказал чашечку кофе и стал терпеливо дожидаться, когда бармен обратит на него внимание. При этом он украдкой посматривал на старика, словно надеялся разглядеть в его ординарном, в общем-то, облике черты человека, обремененного миссией.

«Надо же, Привратник… — подумал Ив. — У каких, спрашивается, врат? И куда, спрашивается, ведущих?»

Тэдди обслужил клиента, потребовавшего мартини для своей дамы, и, приоткрыв дверцу, ведущую во внутренние помещения бара, позвал кого-то. Вскоре оттуда вынырнул парень с заспанными глазами, и Ив с легким удивлением узнал в нем защитника родной природы Хованта.

— Подмени меня, Шир, — сказал бармен.

В сонных глазах парня мелькнуло удивление.

— Что вы тут делаете? — спросил он. — Вам жить надоело?

— Я замерз на этой вашей вилле, — буркнул Ив. — А проклятый примус ни за что не желал разогреваться. Вы-то что здесь делаете? Вот уж не думал, что вы работаете у Тэдди.

— Это временно, — отмахнулся Ховант. — Подменяю товарища. Он сейчас по горло занят в подготовке акции…

— Прошу вас, сударь! — обратился старик-бармен к Иву и приподнял доску, перегораживающую проход за стойку.

— Ладно, идите общайтесь, — осклабился эколог. — Я тут присмотрю…

Ив отставил чашку и молча прошел к дверце. Тэдди пропустил его перед собой, и они пробрались по узкому коридорчику между коробок с сигаретами и ящиками баночного пива в маленькую служебную комнатку, в которой из мебели были потрепанный кожаный диван, колченогий столик и старое деревянное кресло с резной спинкой.

— Прошу вас, — сказал бармен, указывая на диван. — Целый день на ногах, — пожаловался он, растирая колени широкими костлявыми ладонями, и сразу, без перехода, спросил: — Итак, вы прочли?

Несколько обескураженный таким началом, Ив посмотрел на него недоуменно.

— Ах, вы о книжке?

— Ну разумеется. — Старик обиженно скривил губы, словно ни о чем другом не могло быть и речи.

— Да, прочел, — поспешил его заверить Ив. — Мне она показалась весьма любопытной…

— И что вы думаете обо всем этом?

— Вымысел пополам с правдой…

Тэдди кивнул, казалось, он совсем не был удивлен таким ответом.

— Вы совершенно правы, — сказал он. — Но знаете ли вы главную правду? Я говорю о том, что существовало всегда… Старые городские хроники с интервалом в пятьдесят, семьдесят лет упоминают то о становище каких-то странных цыган, то о бродячем цирке, то о частном приюте для умалишенных. Во время войны возникает Крепость. Сразу после — Лепрозорий. Не за горами следующее воплощение. Все дело в том, что ИМ необходимо иногда собираться вместе, ибо это основное условие Выхода.

— Вы говорите о мокрецах?

— Да, ОНИ в разные времена назывались по-разному: дети дьявола, прокаженные, очкарики, мокрецы, но единственное подлинное имя для них — МУТАНТЫ!

— Мутанты?

Тэдди кивнул и задумался. Ив терпеливо ждал, хотя больше всего ему хотелось задавать вопросы. И бармен не заставил себя долго ждать. Он заговорил медленно, нараспев, словно читая невидимую для непосвященного книгу:

— Мутанты — существа, в обывательском представлении либо несчастные, уродливые и больные, обреченные на то, чтобы просить милостыню, довольствоваться объедками и ютиться в заброшенных жилищах, либо чудовищно жестокие, питающиеся кровью христианских младенцев. Единственное же их отличие от обыкновенных людей — врожденная неприспособленность к окружающей действительности. Чем старше становится мутант, чем менее он способен приспособиться к миру, тем сильнее в нем желание его изменить. Собственно говоря, результатом мутации этого типа и является способность генерировать измененную реальность. От рождения мутант, который, как правило, рождается у обыкновенных родителей, начинает творить всяческие чудеса. Чудеса мелкие, вполне укладывающиеся в рамки законов природы, но тем не менее они — проявление законов другой вселенной.

Ив удивился, как заученно прозвучал это панегирик мутантам.

— Вы сказали, Тэдди, им необходимо собираться вместе. Почему? — спросил он, чувствуя себя репортером.

— Мутант смертен, как и все, что из плоти и крови, но у него есть возможность не умирать, при условии, если он Выйдет.

— Что значит «выйдет»? Куда?

— Я не могу этого объяснить, в человеческом языке для обозначения Выхода нет адекватных понятий, — в голосе старика послышалась печаль в странном коктейле с гордостью, словно он говорил о собственных детях, — но думаю, что выходят они в ту вселенную, где только и могут быть самими собою. Доктор Голем рассказывал мне, правда не подробно, что в центре Лепрозория находится некое подобие живого организма, которое создает что-то вроде поля связи между вселенными. Говоря об этом существе, доктор, как всегда, шутил, называл его Левиафаном и цитировал Библию. Он вообще часто ее цитировал. Помните книгу об Иове? Так вот, он говорил, что нужно быть проглоченным этим китом, чтобы выйти обновленным… Именно обновленным — вот главная задача. Собственно, это и означает Выйти.

— Простите, Тэдди, мне еще очень многое непонятно. Например, каким образом мутантам становится известно, где им нужно собраться?

— К сожалению, я не знаю всего. Из обмолвок доктора Голема, который посвятил изучению мутантов всю свою долгую жизнь, у меня сложилось впечатление, что упомянутое существо и мутанты имеют в своей природе нечто общее. Оно в определенный период времени посылает какие-то сигналы, вроде биоволн, как бы призывая мутантов к себе. Более я ничего не знаю. Простите, но моя задача посвятить вас в тайну существовании мутантов и связанного с ними феномена Выхода. Подробности вы узнаете от другого.

— От кого?

— Этого я не знаю, но встреча состоится сегодня на рассвете.

— Где?

— Молчите, Привратник! — раздался над самым ухом Ива знакомый до омерзения голос.

— Элмер! — Ив вскочил с дивана.

— Сидите, — спокойно сказал Элмер. Он был все в том же пиджаке, мокрый с головы до ног. Своей широкой спиной он загородил единственный выход из каморки.

Ив сел обратно на свое место и постарался расслабиться, с дракой можно было пока не спешить.

— Предлагаю расставить все точки над «i». — Элмер остался стоять, загораживая дверь. — Зря вы, Привратник, ему все рассказали. До сих пор я вас терпел, знаете, мне было приятно иногда поспорить с вами. Забавно было слушать ваши уговоры, а в ответ поведать о том, какое наслаждение мне доставляет власть над здешней материальностью, и видеть в ваших глазах неприкрытую зависть.

— Ошибаетесь, Элмер, — сказал молчащий с момента его появления Тэдди. — Я не завидовал, а жалел вас. Остаться уродом в уродливом мире, вместо того чтобы обрести радость полноценного существования? Нет, вы воистину достойны жалости…

— Как бы то ни было, теперь вас придется убрать, Привратник, — сказал Элмер, запуская руку в карман.

— Полегче, Элмер, — предупредил его Ив. — Второй раз этот номер не пройдет.

«Контрразведчик» не обратил на его слова ни малейшего внимания. Руку он все еще держал в кармане. Ив внимательно следил за ним, готовый в любой момент броситься Тэдди на помощь.

— Мне жалко вас, Привратник, вы умрете, не исполнив своей миссии, а все потому, что потратили цветы своего красноречия на заведомую пустышку. Этот господин, — Элмер кивнул в сторону Ива, — всего лишь графоман, возомнивший себя писателем только оттого, что заполучил в свои руки записки одного бедолаги. Он не может воспользоваться вашими рекомендациями, а если бы и мог, то все равно нужен второй, а второго вам, Тэдди, вовек не дождаться.

— Откуда у вас уверенность, что господин Маргит не тот, кто мне нужен? — насмешливо спросил его бармен.

— О, это элементарно! Я проверил. Господин Маргит пьет вино, курит, его жена ждет ребенка. Вспомните наставления, которые вам дал старик Голем. Избранный должен испытывать отвращение к любым наркотическим средствам и быть бесплодным.

Привратник встревоженно поглядел на Ива, тот не выдержал и захохотал. Когда он отсмеялся и вытер навернувшиеся на глаза слезы, то увидел, что диспозиция изменилась. Тэдди улыбался, а Элмер держал в руке пистолет и медленно водил его оцарапанным стволом из стороны в сторону.

— Что ж, — сказал он, — тем лучше. Вы умрете по очереди, и мне наплевать, в какой последовательности.

— Бросьте, Элмер, это уже не смешно, — сказал Ив, глядя не на него, а на счастливо улыбающегося Привратника. — Он уже пугал меня своей пукалкой, — пояснил он для Тэдди. — Не станет он стрелять, когда в баре полно народу…

— Будьте с ним осторожны, господин Маргит! — предостерег его бармен. — Хотя способности его с годами слабеют, но он умеет изменять свойства предметов.

— Все верно, Привратник, только пора бы тебе заткнуться, — прорычал Элмер. Ствол пистолета замер напротив груди бармена.

Ив, все еще не веря, встревожился. Он вскочил и попытался вырвать «пушку» у Элмера, но легче было отобрать рюмку у памятника. Элмер отшвырнул репортера, как пушинку.

— Не беспокойтесь, Ив. — Тэдди впервые назвал Маргита по имени. — Господин Элмер уже проиграл, только не понимает этого. Потому что вы, Ив, уже на пороге, ибо: выцвело тяжелое серое небо и стало легкомысленно прозрачным. Бронированные ворота, до той поры казавшиеся непреодолимой преградой, распахнулись теперь от небрежного толчка, словно были склеены из папье-маше. Декорации распадались, и нечего было делать на опустевшей сцене. Это финал, Ив.

— Да, это финал! — крикнул Элмер и все-таки нажал на спусковой крючок.

Ив до последнего был уверен, что ничего не произойдет. Глупо улыбаясь, он смотрел, как покойно закрывает глаза Тэдди, как откидывается его голова на жесткую спинку кресла, а руки сползают с колен и бессильно повисают. Ив смотрел, как медленно отступает к выходу Элмер, целясь черным зрачком ствола в него самого, ствола, из которого не выплеснулось струйки пламени, не вылетело пули, но из которого — Ив уже понимал это — был убит Привратник. Даже не глядя в сторону Элмера, Ив выбрался из-за стола и подошел к Тэдди. Нащупывая пульс на сухом запястье, он уже знал, что не ощутит и шороха жизни в этом большом старом теле. Пульса не было, но, когда Ив, неизвестно зачем, приподнял голову бармена, мертвые, уже подернувшиеся синевой губы шевельнулись, и он услышал хриплый шепот: «Станция… Ищи Станцию».

Хлопнула дверь, и послышался топот убегающего убийцы.

— Хо-о-ва-ант! — заорал Ив, все еще не веря, что уцелел.

Ворвался эколог. Первым делом он бросился к Тэдди и тоже нащупал пульс.

— Мертв, — констатировал Ховант. — Что случилось?

— Элмер, — проговорил Ив. — Он застрелил бармена, хотя я не понимаю как…

— Как же он сюда пробрался? Незамеченным… — озадаченно пробормотал эколог. — Через склад, наверное…

— Что же делать, Ховант?

— Догнать! — решительно сказал тот. — Он не мог далеко уйти. Давайте, вы через главный ход, а я через склад. Его надо взять, иначе смерть старика повесят на вас, Ив!

Элмера они нагнали за вокзалом. Ночь уже посерела, над железной дорогой и вовсе было светло от станционных прожекторов. Элмер неуклюжими, но невероятно длинными прыжками скакал через пути, и догнать его было нелегко, но Ив швырнул ему под ноги подобранную в пылу погони трубу. Элмер споткнулся, всплеснул руками и повалился на шпалы. В следующее мгновение Ив уже сидел на нем, заламывая руку с пистолетом. Элмер дергался всем своим недюжинным телом, пытаясь выскользнуть из-под намертво вцепившегося в него репортера. Вывернув из кисти убийцы пистолет, Ив отшвырнул его подальше и несколько раз с наслаждением ткнул преступника лицом в черную, воняющую креозотом шпалу. Вскоре подоспел и Ховант.

— Ловко! — сказал он восхищенно. — Подержите его еще немного…

Эколог достал из кармана наручники и вполне профессионально защелкнул их на запястьях Элмера.

Ив и сам дивился невесть откуда взявшейся силе. Он чувствовал, что ярость его убывает. Убрав колено со спины убийцы, Ив отошел в сторонку. Элмер еще некоторое время лежал, приходя в себя, и вдруг заговорил. Он сказал, что его никто не любил, даже мутанты, хотя он был одним из них; что он боялся Выхода, потому что не оставалось надежды на возвращение, а значит, и на то, что его — Элмера — кто-нибудь когда-нибудь будет любить. Но Ив уже не слушал убийцу.

— В полиции разберутся, — сказал он Элмеру. — И больше не попадайся мне на дороге. Мутант… Выродок ты, а не мутант.

— Я его доставлю по назначению, не беспокойтесь, — сказал Ховант. — Но учтите, что вам придется выступить свидетелем…

— А вы что же, еще и в полиции кого-то подменяете? — устало спросил Ив.

— Нет, — усмехнулся эколог. — Я там служу! А господин этот, — Ховант ткнул в спину лежащего, — давно у нас в оперативной разработке. Только для ареста не было достаточных улик…

— А теперь они появились? — горько усмехнулся Ив. — В связи с безвременной кончиной сумасшедшего бармена… Как всегда…

— Мы вынуждены действовать в рамках закона, — виновато сказал эколог-полицейский.

— Я знаю, — отмахнулся Ив.

— Куда вы теперь? — спросил Ховант. — В гостиницу? Где вас искать?

— Пойду прогуляюсь немного… Отдышусь. А если понадоблюсь, вы легко найдете меня…

— Конечно, это не входит в мои обязанности, — сказал полицейский вслед Иву, — но учтите, господин Маргит: работа на Каймана, как правило, чревата неприятностями.

— Учту.

Сказав это, Ив, не оглядываясь, зашагал через рельсы к вокзалу. До восхода солнца оставалось еще несколько часов, но небо уже побледнело, и утренний туман клубился под ногами, как пар от исполинского паровоза.

«Нужно найти эту Станцию, — думал Ив, — не зря же несчастный Тэдди помянул ее. Господи, да какая же сила была в этом человеке, если он оставался верным своей миссии даже мертвый?..»

На площади, у памятника, рокотал и вздрагивал знакомый автомобильчик.

— Такси ищете, господин хороший? — окликнул Ива высунувшийся из салона водитель.

— Здравствуйте, — сказал ему Ив. — Подбросите до Станции?

— А, это вы! — Таксист распахнул дверцу и вылез. — Почему не подброшу, подброшу. Только к самой Станции не подъехать. Дорогу размыло весенним: паводком. Так до сих пор никто и не удосужился отремонтировать. Да и вообще болото там, я бы не совался. Может, все-таки в гостиницу, а?

Ив оглядел площадь, здания вокруг нее, седую от окисла фигуру старого Голема и сказал:

— Нет, мне нужно на Станцию. Доставите на максимально близкое расстояние, я хорошо заплачу.

— Мне что, — пожал плечами таксист. — Куда прикажете.

— Отлично, — откликнулся Ив. — А по пути сверните к лодочному причалу. Мне там нужно кое-что захватить…

«Рено», раздвигая тупым носом туман, шаря в его молочном месиве подслеповатыми фарами, выбрался с площади. Справа и слева мелькали неярко освещенные витрины. Светофоры на перекрестках мигали вразброд. Протяжный, печальный вой вдруг разрезал шорох тумана, перекрыв даже глухой кашель двигателя. Иву сразу вспомнилась «Война миров», наверное, так кричали марсианские треножники, взывая о помощи к чужому, равнодушному, убивающему их миру.

— Что это? — с невольной дрожью в голосе спросил он.

— Станция. Сирена оповещения, — ответил таксист. Ему тоже было не по себе от этого звука. — Давненько ее не было слышно.

«Улла! Улла!» — выло во мгле.

Ив думал о том, что вот он едет в то самое место, о котором мечтал, сидя по ночам над рукописью самоубийцы, сочиняя жутковатую повесть о Башне Конца Света. Теперь ему придется на все это взглянуть собственными глазами. Не важно, избранник он или нет, но он должен проникнуть в То Самое Место, хотя бы для того, чтобы выполнить задание Каймана. А после можно вернуться в гостиницу, вообще уехать из города, забыть обо всем происшедшем, окунуться в повседневную рутину, получить причитающееся и купить наконец жене новую шубу. Ив не чувствовал себя избранником, но, если хорошенько вспомнить, случались в его жизни странности, которые, с небольшой натяжкой, можно было назвать чудесами. Хромой Брюс тогда промахнулся, хотя должен был убить. Видения, похожие скорее на прозрения; сны о том, о чем никто из людей помнить не может. Было, было… Ива вдруг пробрал озноб. Он понял, что вскоре ему придется принимать самое важное в своей жизни решение. Более того — делать выбор. Остаться ли в прежней жизни — не очень счастливой, но и не слишком несчастной, — или уйти куда-то в новую вселенную, о которой он не имеет ни малейшего представления.

— Мерзнете? — спросил его таксист. — В болотах у Станции будет еще хуже. Да, если не секрет, зачем она вам понадобилась с утра пораньше? Там, знаете ли, и днем-то бродить не след… Место, говорят, нехорошее…

— Да повидаться нужно кое с кем, — небрежно ответил Ив, унимая дрожь.

Таксист поглядел на него с пристальным прищуром. Дескать, с кем это можно встречаться в такую рань на болотах. Только с нечистой силой.

«А ведь это, быть может, последний человек в моей земной жизни», — подумал Ив и рассмеялся:

— Не смотрите вы на меня так, сами же говорили, утечка. Я федеральный служащий, произвожу замеры радиации, а производить их нужно на рассвете. Видите ящик? Это экспресс-анализатор!

Правду говорить легко и приятно. И не только королю…

— А-а, — протянул таксист, в глазах его блеснуло понимание. — Я тогда еще подумал, что вы от правительства, когда вез вас в гостиницу. Правильно, давно пора разобраться с этой Станцией, зараза от нее одна. — Он резко нажал на педаль тормоза, и Ив едва не врезался головой в лобовое стекло. — Все, приехали.

Машина остановилась у широкой канавы, разрезающей полосу дороги широкой, грязной раной. Дальше, насколько можно было рассмотреть в тумане, тянулась плоская, в лужах воды, поросшая пожелтевшими болотными травами равнина.

— Вот она, Станция-то, — сказал таксист, тыча пальцем перед собой.

Ив вышел из салона, вглядываясь в далекие, размытые утренними сумерками очертания каких-то стен и то ли труб, то ли башен. Невольно сняв шляпу и прижав ее к груди, в которой тяжело колотилось сердце, Ив сделал несколько осторожных шагов вперед.

Он подозревал, он догадывался, но не был уверен, что увидит именно ее, свое видение, плод своего воображения, свою мечту…

Потянуло ветром, предвестником накатывающегося с востока солнца. Ветер разорвал завесу тумана, и перед ними во всей своей не тронутой временем красе предстала она — Крепость!

Несколько минут, все еще не решаясь ступить на влажную, неверную болотистую почву, Ив топтался на обочине, поглядывая то на Станцию-Крепость, то на терпеливо ожидающего его таксиста.

— Поедем, что ли? — окликнул его тот, давя каблуком третий окурок.

Ив еще раз поглядел на него, потом на топкое пространство перед собой и решительно замотал головой:

— Не-ет, поезжайте один, спасибо.

Он вернулся к машине, но только лишь для того, чтобы заплатить за обратный, «пустой» рейс. Таксист принял деньги потоптался еще, зачем-то посмотрел Иву на ноги и полез в багажник. Повозившись, он вытащил из багажника высокие болотные сапоги и резиновый плащ.

— Вот, надевайте прямо на туфли. Ноги промочите, схватите воспаление. В этих гиблых местах, да еще осенью, очень даже просто…

Ив с сомнением посмотрел на свою столичную обувку и, виновато вздохнув, взял сапоги.

— Болотные! — с гордостью объяснил таксист. — Когда вернетесь, отдадите Тэдди. Скажете, что мои, он поймет.

Ив смотрел в простодушные глаза владельца сапог, и сердце у него щемило. Разве можно объяснить ему, что Тэдди погиб, выполняя обет, данный «старику Голему», обет хранить тайну врат в новую вселенную, в мир, в который этому бесшабашному добряку никогда не будет доступа.

— Ладно, мне пора, — махнул рукой таксист и полез в теплое нутро своего неказистого автомобильчика.

Ив смотрел ему вслед до тех пор, пока тот не скрылся в тумане.

Едва он сошел с дороги, сразу же мысленно поблагодарил заботливого шофера. Хотя почва под ногами не была настоящей топью, под сапогами отчетливо хлюпало, и туфли намокли бы уже через пару шагов. Заболоченная степь лежала ниже дорожного полотна, и туман был здесь гуще. Ив словно плыл в легендарной молочной реке по самую шею, а в иных местах и погружаясь с головой. Ящик экспресс-лаборатории оттягивал ему руки.

«Выныривая», Ив прежде всего искал свой ориентир — самое высокое строение Станции-Крепости, в котором подозревал ту самую Башню. Башня, если это была она, издалека напоминала большой свечной огарок. Косой срез, венчающий ее, наводил на мысли о разрушении. Отсюда, из низины, нельзя было рассмотреть более подробно, да и не знал Ив других подробностей об устройстве Крепости, кроме тех, что упомянуты были в записках.

Иногда по пути попадались обширные, залитые черной, блестящей, как антрацит, водой лужи, и Ив опасливо огибал их, не пытаясь пересечь вброд. Тем более что в лужах время от времени что-то чавкало и сопело. Вообще местность вокруг была какая-то странная, будто сюда перенесли часть поверхности другой планеты. Ближе к Крепости обычная жухлая болотная трава кончилась, как отрезало, а весь остальной участок зарос мелкой красноватой травкой с пупырчатыми листочками на коротеньких жестких стебельках. Ив, вспомнив об унылом плаче встречавшей его Станции, окрестил ее «марсианкой».

Разглядывая растительность у себя под ногами, он не сразу заметил сооружение, словно выросшее из-под земли, которое принял поначалу за руины заброшенного здания. Вблизи оно оказалось монолитом куполообразной формы, покрытым сетью трещинок, напоминающих папиллярный узор пальцев. Несколько таких же «пальцев» торчало поодаль. Огибая их, Ив наткнулся на человека.

Человек сидел прямо на красной «марсианской» траве, прислонившись спиной к каменному «пальцу». На нем было серое пальто старомодного покроя, шляпу с обвисшими полями он держал на коленях. Слабый ветерок колыхал его редкие светлые волосы. Лицо человека было обращено к Крепости, глаза закрыты, а губы шевелились, словно человек читал шепотом стихи или молился.

«Вот и он, — с грустью подумал Ив, рассматривая незнакомца, — мой последний проводник и попутчик».

Он вспомнил обо всех, кто проложил ему путь к этому камню: старика — автора записок, Банева и его «Гадких лебедей», эколога от полиции, несчастного убийцу, верного своему обету бармена, таксиста, одарившего его непромокаемыми сапогами. Все они, кто сознательно, кто не очень, кто с намерением помочь, а кто — тщась помешать, направляли, подталкивали его навстречу этому человеку, а может быть, не совсем человеку, последнему обитателю и хозяину Крепости, мутанту, предку…

Валерий Кимон открыл глаза и улыбнулся.

— Доброе утро, — сказал он и похлопал по траве рядом с собой. — Устраивайся рядышком, через час взойдет солнце и будет тепло.