"Геннадий Мельников. Цирк уехал, а клоуны остались" - читать интересную книгу автора

Итого - сорок копеек, (Низкий поклон тому начальнику, который своим
мудрым решением повысил стоимость пустых советских бутылок до двадцати
копеек, спасибо его жене, или теще, если они работают в центральном
приемном пункте стеклопосуды).
А что можно купить на сорок копеек из продуктов питания? Не так уж и
мало: булку хлеба за шестнадцать копеек и литр молока, или пачку
закусочных пельменей, или килограмм картошки и двести грамм жира, возможны
варианты с сахаром, растительным маслом, вермишелью, но для этого нужно
накопить деньги за несколько дней. Особенно помогают экономике ливерная
колбаса, соленая килька, летом овощи. Так что прожить на сорок копеек в
день вполне реально, а если сравнить его материальный потенциал с
потенциалом дикаря самого захудалого племени в бассейне Амазонки, где и
понятия не имеют об этих самых копейках, то вообще...
Возвращался домой Цезарь Кондратьевич уже засветло. Искрили дугами
трамваи, шелестели шинами по мокрому асфальту автомобили, тоскливо гасли
звезды.
С двумя бутылками Цезарь Кондратьевич в приемный пункт не идет - это
не эстетично: так поступают только совсем опустившиеся "алики", у которых
"горят трубы" и не хватает этих самых сорока копеек на кружку пива. Он
идет сдавать бутылки, когда их накопится не менее десяти, и идет сдавать в
будний день, когда в очереди в основном пенсионеры.
Дома Цезарь Кондратьевич поставил найденные бутылки за газовую плиту.
Там уже стояло четыре. Еще заход-два и... Нет, вероятно, придется нести их
завтра, если даже не будет десять: до пенсии еще девять дней, а у него
тридцать копеек и четвертинка серого хлеба.
Да, кстати... Цезарь Кондратьевич задумался. Он каждый день в это
время задумывался над одним и тем же... Что-то непонятное с ним
происходит, вернее - не с ним, а с его пенсией. Со ста тридцатью двумя
рублями. Куда она девается?
Не проедает же? Не еду он собирает бутылки... Зачем?
А пенсия? Куда расходятся эти сто тридцать два рубля? Почему ему
постоянно не хватает денег? Квартирная плата? - ерунда: шесть восемьдесят.
Свет нагорает на полтора. Ну и по мелочам - мыло, спички, электрические
лампочки... Да, лампочки!
Цезарь Кондратьевич прошел в угол комнаты, где за сервантом стояла
картонная коробка из-под телевизора, открыл ее... Почти на треть она была
заполнена электрическими лампочками. И хотя он видел их не впервые,
выражение недоумения появилось на его лице, как появлялось ежедневно,
когда он подымал крышку. Зачем ему столько?.. "Нет, - подумал он, как
вчера, позавчера и год назад, - нужно проконсультироваться у психиатра.
Что-то со мною творится неладное".
Ровно в одиннадцать часов Цезарь Кондратьевич сел в кресло, сделал
глубокий вздох, закрыл глаза и... умер, как он делал ежедневно на
протяжении вот уже почти трех лет. Тридцать семь минут находился Цезарь
Кондратьевич в состоянии клинической смерти, и все это время радиосвязь
между спутниками и станциями слежения происходила на фоне незначительных,
но, все-таки, заметных помех.
В одиннадцать тридцать семь тело Цезаря Кондратьевича стало биться в
конвульсиях, будто все его конечности начали дергать за привязанные
невидимые нити. Не переставая корчиться, словно исполняя дикий танец, тело