"Валентин Мельников. В логове снежного барса " - читать интересную книгу автора

все чаще начинают посещать мысли о бренности мира и собственной, увы,
неизбежной кончине.
...К следующему полудню солнце и ветер убрали последние следы лихого
бурана. Спуск оказался еще труднее, чем подъем. Но вот все позади. Теперь
хорошим ходом можно было к полуночи добраться до дома, но не в характере
потомка рода Шубариных возвращаться без охотничьих трофеев...
Перед закатом солнца счастье, наконец, улыбнулось ему. В одном из отщелков
зоркий глаз охотника заметил на крутой скале рогатую голову теке. Андрей
плавно подвел под нее перекрестие в окуляре прицела и, затаив дыхание, потянул
пальцем спуск. Козел, кувыркаясь от ударов о выступы скалы, полетел вниз и
застрял в мелколесье на склоне горы. Прихватив моток веревки, Андрей полез за
ним и едва не сорвался с крутизны, наступив на камень, вывалившийся из-под
ноги. В пяти метрах от теке он снова сорвался, поскользнувшись на мшистом
упругом дерне. Проехав по склону на животе, он уткнулся в какой-то куст, и это
спасло от падения на дно усеянного острыми камнями отщелка.
Наученный двумя неудачами, Андрей стал действовать иначе: выдолбив ножом
глубокие лунки, добрался по ним как по лестнице до цели. Но оказалось, что
самое трудное впереди. Пришлось буквально надрываться, чтобы высвободить
огромную тушу из переплетения колючих стеблей шиповника. Связав вместе ноги
убитого животного, и удерживая обеими руками конец веревки, Андрей волоком
спустил его вниз. Теперь оставалось выполнить последнюю жестокую работу
охотника - освежевать тушу и уложить куски мяса в мешки с тем, чтобы утром
прочно закрепить их на крупе Боз-Тулпара.
Покончив и с этой работой, он поставил на костер котелок с водой для чая,
а до того, как она закипит, решил приготовить шашлык из печени и кусочков
филе. Вместо шампуров пошли гибкие прутики с ивы на берегу ручья. Отделив от
костра не до конца прогоревшие, рдеющие алым жаром угли, Андрей толстым слоем
уложил их меж двух камней под прутиками с мясом.
Запах шашлыка привлек лисицу. Светя глазами, она выглянула из кустов и
тотчас скрылась, увидев, что рука охотника потянулась за карабином.
Ночь, подсвеченная луной и звездами, выставила напоказ таинственное
великолепие гор. В кустах тоскливо вскрикивала ночная птица и монотонно журчал
ручей. Андрей в последний раз подбросил в костер сушняка, закутался по шею в
брезент и забылся в сторожком сне до близкой уже утренней зари.
Едва забрезжил серый свет, он уже был в седле. Ехал скрытно, стараясь не
попасться егерям. Когда до дому осталось километров двадцать, наперерез ему
вылетел всадник в выгоревшей егерской фуражке. Поравнявшись с Шубариным, он
строго глянул на мешки с пятнами крови и без лишних слов предложил следовать в
контору.
Егерь был сухощав, но широк в плечах, дочерна обожжен солнцем, из-за чего
казался старше своих лет. В щелочках узких глаз его светилась настороженность,
правая рука сжимала цевье двухстволки.
- Отпустил бы ты меня, друг, - сказал Андрей, когда отъехали метров
триста.
- Я браконьерам не друг, - непримиримо ответил егерь.
- Да ведь я же свой, здешний!
- Здешний - это гдешний? - насмешливо спросил конвоир.
- Про шубаринскую заимку слышал?
- Ну, слышал.
- Так я там в избушке живу.