"Валентин Мельников. Запах чабреца " - читать интересную книгу автора

предосенние дни манят к себе путников горько-пряным ароматом набравшего силу
чебреца. В одну из наших прогулок, ведя коней под уздцы, мы набрели на место,
где его было особенно много. Я на ходу нарвал букет розовато-лиловых цветочков
на жестких стеблях и подарил Камиле.
Она понюхала и пришла в восхищение.
- Какой странный, дикий и волнующий запах! У меня от него даже голова
закружилась. Давай немножко посидим здесь, - сказала она.
Я отвел лошадей к большому кусту шиповника и закрепил поводья на пучках
колючих стеблей. Мы присели на теплый камень и оказались так близко, что наши
плечи тесно сошлись. Я мягко привлек ее податливую руку к себе на колени....И
почувствовал ответное пожатие. Тотчас жаркая волна накрыла меня с головой, я
потерял дар речи и не в силах был даже пошевелиться. Трудно сказать сколько бы
мы просидели так, но Камиля вдруг высвободила руку, встала и с вызовом, играя
лукавой, поддразнивающей улыбкой, посмотрела на меня. Я впервые видел ее такой
и на всю жизнь запомнил этот обжигающий взгляд. Теперь-то я знаю, что он
означал. Но тогда я еще не был мужчиной и в своем трепетном бессилии не
воспользовался случаем, дарованным судьбой.
На следующий день, сколько я ни звал, Камиля не вышла из юрты. Я обиделся
и долго бродил вокруг в одиночестве. Спустя два дня мы все же встретились и
немного погуляли. Камиля была задумчива и сдержана, но ни отчуждения, ни
сухости я не почувствовал, зато появилось нечто новое - мягкая
непринужденность и какое-то заботливое, уступчивое внимание, какое, наверное,
бывает только у взрослого человека к ребенку. Так же она вела себя и в
последующие встречи. Меня это смущало, злило, и наши отношения день ото дня
тускнели.
Вскоре ее забрали домой, а через несколько дней настал и мой черед
уезжать.
Дальнейшая жизнь не обидела меня - я познал и женщин, и любовь, и семейные
узы. Но каждый раз, вдыхая неповторимый терпкий запах горного чебреца, я
воскрешаю в памяти Камилю и на душу светлым облачком наплывают дорогие
воспоминания, и я вижу стройную девушку с голыми загорелыми руками, и горечь
сожаления по несбывшемуся туманит голову как чебрец.
Признаюсь вам, я часто любуюсь хорошенькими, грациозными в каждом своем
движении девушками и завидую парням, которым они достанутся. Увы, беспощадное
время все дальше отодвигает от меня очарование и прелесть молодости, доступные
ей возможности осыпаются как листья в осеннем саду. А огонь желаний в душе
по-прежнему не угасает, только теперь жизненная зрелость придает им более
строгую и ясную огранку. Я постепенно постигаю науку понимать других и самого
себя и не ропщу на природу за то, что обделяет меня, ибо не она порождает
противоречия, а мы сами. В мире властвует череда ритмов, и мы должны
подчиняться им и не слать проклятия, когда сами собой опадают лепестки
прекрасного цветка.
В пору благодатного августа, когда солнце умеряет свой жар, мне почему -то
всегда вспоминается наше далекое лето в горах, и я с безотчетной надеждой
уезжаю на денек в предгорное село, где живут мои родственники. Брожу по
покатому полю у подножия холма среди пасущихся овец и лошадей, прохаживаюсь по
зеленой улице, где в теплой придорожной пыли купаются воробьи, а за оградами в
садах доспевают румяные яблоки, груши и персики, наливаются таинственным
солнечным янтарем виноградные грозди и падают на землю переспевшие, лопающиеся
от сладкого сока сизые сливы. Эта щедрость земли навевает мне мысли о женщине,