"Валентин Мельников. Мой старый друг Мефистофель" - читать интересную книгу автора

скульптур вождей и героев революции, которые по мысли местных властей должны
были излучать некую идеологическую ауру на посетителей. Но неблагодарные
граждане в пылу мстительного порыва свергли и Ленина, и Сталина, оставив одни
облупленные постаменты. За компанию с вождями жуткие увечья получили
угловато-тяжеловесные статуи серошинельных красных полководцев Ворошилова и
Буденного. Гипсовые калеки с отбитыми носами и ржавыми прутьями вместо рук и
ног стали прибежищем воробьев и ворон. А будь они чугунными или медными, давно
были бы украдены и пущены на переплавку.
Гулять по парку Бородину расхотелось. Уходя быстрыми шагами, он вновь и
вновь невольно возвращался мыслями к России. Не уготована ли и ей подобная
участь?
В свои 63 года Бородин никак не мог смириться с тем, что он уже
отработанный, никому не нужный материал и втайне страдал, когда его называли
ветераном на заслуженном отдыхе. Эти слова отдавались в душе погребальным
эхом. Нет, он совсем еще не чувствовал себя человеком, исчерпавшим запас
жизненных сил.
После смерти жены Евгений остался один в своей трехкомнатной квартире. Сын
и дочь с внуками разъехались по разным городам и виделись с ним нечасто. Он
привык во всем сам о себе заботиться и не думал связывать жизнь с другой
женщиной. Причиной тому было не отсутствие потребности в любви, а скудость
выбора, которая становится спутницей многих людей его возраста. Большинство
пожилых женщин, которых знал Бородин, были настолько обременены проблемами со
здоровьем, нуждой и заботами о детях-внуках, настолько утратили женскую
привлекательность, что сама мысль о любовной связи с ними казалась ему
противоестественной. Возможно, Бородину просто не везло - точно так же, как с
прелестницами, не вступившими еще в пору увядания. Они были либо несвободны,
либо стеснялись связи с мужчинами, значительно старше их, либо откровенно
продавали любовь за деньги и подарки.
Внешне Бородин выглядел как преуспевающий деловой человек. У него
действительно было дело, дававшее неплохой прибыток к пенсии и приносившее
некоторое моральное удовлетворение. Но никто не догадывался, как угнетают его
неполнота и серое однообразие жизни, какие тоскливые мысли возмущают его
жизнелюбивую от природы душу.
Как-то в один из вечеров он взялся перечитывать полузабытого гетевского
"Фауста" и был поражен своей схожестью в мыслях и чувствах с героем трагедии.
Красивая легенда об этом страстотерпце и его циничном, лукавом и насмешливом
поводыре Мефистофеле захватила воображение Евгения. И он поймал себя на мысли,
что многое бы отдал за то, чтобы подобно Фаусту насытиться свежими соками и
ароматом неизведанной жизни.
Долгие раздумья в конце концов привели его к Костичу.
- Итак, тебя заела суетная жизнь и поэтому ты возжаждал вдруг примерить на
себя мое открытие, - сказал Кастусь. - А я разочаровался и в том, и в другом.
Знай же документации больше нет. Чтобы не попала в нечистые руки, я сжег ее.
Не хотелось тебе говорить, все откладывал... Но это не препятствие к
проведению испытаний. Для тебя я все сделаю. Однако скажи, чего ты хочешь?
Долгой жизни? Она же тебе не нравится, сам утверждаешь.
- Сейчас - да, но верю, станет другой. Мне до чертиков интересно, какой
будет Россия хотя бы лет через двадцать. Она заслуживает лучшей участи. Уже
сейчас зреют молодые силы, которые изменят ее. И я тоже хотел бы участвовать в
этом.