"Павел Иванович Мельников-Печерский. Бабушкины россказни " - читать интересную книгу автора

хохлацкие песни... Сам владыка, с пуншиком в руках, иной раз, бывало, им
подтягивает... Ужесть как было весело!.. И то случалось, что на улице-то
полонез почнут водить да менуэты танцевать. Хоть не больно гладко, да не
беда - весело-то зато как, смеху-то что!.. Ах, как утешно живали мы в старые
годы, mon cнur... Беспримерно, как утешно!.. Можно чести приписать, уж
истинно можно...
Ужину, бывало, подадут тоже на вольном воздухе. На дворе у Сергея
Михайлыча, возле кухни, нарочно для этого случая палатку разбивали.
Поужинавши, кто постарше, в палатке останутся и пьют там мертвую вплоть до
утра, а молодые в сад, с дамами да с барышнями променад пойдут делать.
Садище у Сергея Михайлыча десятинах на пяти был - отделан незатейно, зато
для утех и веселья очень был способен: аллеи темные, деревья высокие,
шпалеры из акации да из сирени густые, а за шпалерами куртины с вишеньем, с
малинником да с смородиной... Бывало, после ужина парочки по саду
разбредутся... Там шепчутся, тут вздыхают, да то и дело чмок да чмок, чмок
да чмок... Всего бывало, mon pigeonneau!.. Ух, чего не бывало, mon cнur!.. И
все-то прошло, все-то миновалось!..
А дамы тогдашние и барышни не того калибра были, что нынешние. Что
нынче? Дрянь! Очень уж не в меру лебедки рассентиментальничались. Такими
innocentes {невинными (франц.)} хотят себя казать, что смотреть даже
гадко... А все притворство одно, лицемерие... Ей-богу! Не верю я им, mon
cнur, и ты не верь - это они так только, дурь одну на себя накладывают. Вся
эта ихняя modestie, {скромность (франц.)} вся эта ихняя pudicite
{стыдливость (франц.)} - одна только умора, - они один только вздор посадили
себе в голову. Поверь, mon petit, что никакая женщина без мужчины дня одного
прожить не может... Совсем напрасно они жеманятся и кажут себя
inaccessibles... {неприступными (франц.)} Мы это понимали, и оттого в наше
время все было просто, к натуре ближе... А теперь?.. Не переродились же они,
наши же внучки, - от нас же родились!.. Притворство одно, лицемерие!.. То же
самое творят, что и мы в свои годы, втихомолочку только... А это, по-моему,
уж гадко... N'est-ce pas, mon petit?.. {Не правда ли, дитя мое? (франц.)}
Опять теперь эта la sensibilite {чувствительность (франц.)} - один вздор,
mon petit, безотменно один вздор... Ну на что это похоже? Иная словно по
кровном покойнике разрюмится, как ходя по лугу цветочек помнет аль бабочку
раздавит... Фу, ты, пропасть, какие сентименты!.. Да нас, бывало, мужчины-то
самих мяли да давили, а ведь не плакали же мы... А это что за мода такая?..
Одно только безумие, mon petit... Об чем, бишь, я говорила, Андрюша?
- Об вашем кумире, бабушка, об Сергее Михайлыче.
- Oui, mon cher, c'est vrai... Certainement il etait notre idole, il
etait idole de nos ames... {Да, мой дорогой, это правда... Он действительно
был нашим кумиром, он был кумиром наших душ... (франц.)} Ух, какой
бесподобный был!..
- Однако, скажите, бабушка, неужели все до единого перед ним так
низкопоклонничали?..
- Ах, mon cнur, как ты говоришь! Тебя даже слушать неприятно... Ты
мартинист - я это вижу... Ах, Андрюша, Андрюша, - не опечаль
бабушку-старуху!.. Долго ли, mon petit, к Шешковскому угодить?..
Низкопоклонство, говоришь... Да разве можно так называть это... уважение,
это... это... высокопочитание, это... cette consideration et deference que
nous avions а {...это уважение и почтительность, которую мы имели к...