"http://submarine.id.ru/strizjak.php" - читать интересную книгу автора (Стрижак Олег)Часть десятаяЕщё к вопросу о "повышении" Грищенко: когда Грищенко стал комдивом? Казалось бы — ответ есть в "Соли служибы" Генерал-лейтенант П. П. Евстигнеев, начальник разведки Ленфронта, говорит Грищенко: "— Ну вот, моряк, мы с тобой и подошли к финишу. Теперь, небось, снова попросишься на свои субмарины? — спросил он, зная, что я подводник. — Так точно, товарищ генерал. Адмирал Трибуц уже дал согласие — иду на подлодки командиром дивизиона. — Добро, добро,— заметив мою радость, сказал Евстигнеев.— Только прежде нам предстоит..." Из чего можно сделать вывод: пребыванием в разведотделе ("невиданное повышение", "высокая честь" — утверждают Поникаровский и другие) Грищенко явно тяготился, на лодки он возвращается с радостью, но Трибуц "дал согласие" на такое возвращение не раньше, чем кончилась война. Из Паланги Грищенко выезжает в Лиепаю, где работает до 17 мая, и лишь затем отбывает в Таллин. Но вот что интересно: Полещук, подводя итоги осенне-зимне-весенней камлании 1944-1945 годов, пишет: "Большая роль в организации, подготовке и проведении боевых действий подводных лодок на коммуникациях противника принадлежит командованию и штабу соединения подводных лодок...: командирам дивизионов — капитанам II ранга Е. Г. Шулакову Г. А. Гольдбергу, П. Д. Грищенко" У Полещука Я вспомнил эту фразу, когда прочитал у Зеленцова: "...радиограмма, полученная из Паланги, с КП ВВС, где специально посадили для связи опытного офицера-подводника Грищенко. Предупредили, что из Либавы вышел вражеский крейсер в сильном охранении эскадренных миноносцев. Грищенко, опытный подводник, сообщал даже долготу и широту, примерную скорость конвоя и направление движения" И Грищенко подтверждает, что в ту зиму он был в Паланге: "Новый, тысяча девятьсот сорок пятый год я встретил на ВПУ (Выносой пункт управления) в Паланге, на берегу Балтийского моря, недалеко от Клайпеды, блокированной с суши нашими войсками. В Паланге размещался и штаб флотской авиации" Значит, "один из комдивов", о котором говорит Полещук, не называя имени комдива, — Грищенко. Но Грищенко пишет, что в ту пору он исполнял обязанности начальника флотской разведки. Может быть, что-то прояснит глухая фраза Грищенко в "Соли службы" Командиром "Щучьего" дивизиона был капитан 2 ранга Г. А Гольдберг (любимый и уважаемый Балтийцами), и он оставался комдивом до конца войны. К исходу 42-го года, как можно узнать из книг, в строю на Балтике оставались 9 "Щук". Из них в 43-м году погибли 3, а 5 воевали в кампании 44-го и 45-го годов и успешно дожили до Победы. Или речь идет о 4-м дивизионе? Комдив его, капитан 2 ранга В. А. Егоров погиб вместо с "Щ-317" в боевом походе в июле 42-го Полещук (после гибели в Таллинском переходе комдива А. К. Аверочкина) был в 41-м и в 12-м году комдивом у Грищенко. И в 73-м году Полещук в историческом четком очерке дважды, уверенно называет своего бывшего подчиненного — комдивом. Из сего я вывожу предположение, что был (!) приказ о назначении капитана 2 ранга Грищенко (в войну это было очень высокое звание, капитан 2 ранга постановлением 1935 года приравнивался к полковнику и полковому комиссару, см.: "МБС", с. 470) командиром дивизиона подводных лодок... — а затем, видимо, приказ "положили под сукно": по тем же причинам, по каким Трибуц не подписал представление Грищенко к Герою, и вовсе удалил Грищенко с подплава. "... очень грустно — я уже не член экипажа гвардейского минного заградителя, уничтожившего семнадцать вражеских кораблей. Я не имею права даже надеть гвардейский значок..." В марте 43-го года Грищенко нанесли тяжкое оскорбление. Его представление к Герою было отброшено командованием флота, как ненужная бумажка. Его назначение комдивом "законсервировали". Левитан объявил приказ: Грищенко — командир гвардейской подводной лодки. А за пять дней (!) до вручения лодке гвардейского флага — её командира убирают. И гвардейский флаг принимает из рук Трибуца бывший помощник Грищенко, новый командир, гвардии капитан-лейтенант Коновалов. Нужно думать, что особенно горько было Грищенко зимой и весной 45-го. Коновалов его бывший помощник, командир гвардейской "Л-3" (возвращенный из годичной "командировки" на ТОФ), получил Героя. Травкин получил Героя. Молодые командиры Калинин и Богорад получили Героя. А комдив (!) Грищенко, исполняющий (!) обязанности начальника разведотдела флота, сидел в Паланге и передавал на лодки, находящиеся в море, разведдонесения летчиков. Лишь 17 мая 45-го, когда все боевые действия закончились, Трибуц "дал согласие" — и комдив Грищенко вступил в должность командира дивизиона подводных лодок. Действия, которые учинил комфлот Трибуц в отношении Грищенко, уместно назвать — расправой. Звонил давеча, 4 апреля сего года, в редакцию "Вечернего Петербурга" адмирал Поникаровский. Очень, говорят, шумел (с применением непечатной лексики) и вопрошал, когда наконец, прекратится моя публикация. Люди востока сказали бы, что адмирал окончательно "потерял лицо". То, что на языке поникаровских означается грязными словесами, на деле есть норма истории: человечек может низостью достичь и богатства, и такого могущества, что при жизни своей заткнет рот кому угодно, а вот в истории он всё равно будет именован нехорошо. Лишь один (!) документ, опубликованный К. Головановым, уже рушит (с грохотом и пылью) фальшиво-благородную "мемуаристику" Трибуца. Тысячи таких бумаг хранятся под грифом секретности. И бумаги эти выходят на свет божий. Историк С. Зонин (внимательный к офицерской чести своих героев) показал по архивным документам грязную роль доносчика Леонида Соболева. В 32-м году Соболев был уволен с флота: "...появился профессиональный писатель Леонид Соболев. А его товарищи и сослуживцы, бывшие офицеры флота, руки ему больше никогда не подавали и знать не желали..." В книге "Адмирал Л. М. Галлер" Называет С. Зонин и обвинителя на том "шемякином суде" — это член Военного совета вице-адмирал Кулаков (будущий "брежневский" Герой Советского Союза, он получит Золотую Звезду в 65-м году вместе с Горшковым...). Истеричность адмирала, я думаю, имеет причиной его карьеристский испуг... меня эти чиновничьи истерики не интересуют. Я возвращаюсь к 11-й главе "Соли службы". В марте 43-го года на Балтфлоте творятся вещи удивительные. 15 февраля снят с должности начальника штаба флота вице-адмирал Ралль. На его место назначен А. Н. Петров. 15 февраля снят с должности командира подплава КБФ контр-адмирал Стецепко. 16 марта снят с должности начштаба КБФ А. Н. Петров 15-го или 16 марта снят с должности командира "Л-3" Грищенко. И начинается совершенный погром комсостава гвардейской подводной лодки "Л-3". Кто был надежной и безупречной опорой капитана 2 ранга Грищенко, командира "Л-3" в "немыслимом" боевом походе 42-го года? Помощник командира Коновалов, инженер-механик Крастелев, минёр Дубинский штурман Петров, помощник штурмана Луганский, парторг лодки мичман Сидоров, акустик старшина Жеведь. И прикомандированный от Пубалта писатель (старый коммунист и комиссар) Зонин. Еще до 22 марта, до вручения лодке "Л-3" гвардейского флага, командира снимают — и убирают с лодки Дубинского, Луганского, Сидорова, Жеведя. Дубинский едет по льду на Лавенсари — "организовывать противолодочную оборону". Жеведь отбывает — "на учебу" (неизвестно какую, и дальнейшая судьба Жеведя неясна, но через полтора года, осенью 44-го на "Л-3" жалеют, что с ними нет в боевом походе этого великолепного акустика, см.: "Схватка под водой", с. 180). Парторг мичман Сидоров (ему 37 лет) — вдруг убывает "по рекомендации командования" на учебу в офицерское училище ("по рекомендации командования" — значит, не по своей воле. Сидоров вернулся на "Л-3", но уже после войны). Луганский — переведен на другую лодку. После вручения "Л-3" гвардейского флага Крастелев — переводится на другую лодку. Петров — отбывает на учебу (неизвестно какую). И Коновалов, который только что стал командиром гвардейской "Л-3" (боевой офицер, воюет с первого дня войны, кавалер ордена Ленина и других орденов) — вдруг переводится на Тихий океан "для прохождения подготовки" на лодке того же типа "Л". Еще раньше убирают с Балтфлота Зонина. Грищенко туманно пишет: "уехал на Северный флот". Зонин — "крепостная душа" Пубалта. По своей воле он никуда ехать не может. Единственное, чего он хочет,— быть в Ленинграде (когда весной 42-го сам Рогов, "Иван Грозный", зам. наркома и начальник главного политуправления ВМФ, вызвал Зонина в Москву и "предложил" ехать корреспондентом в Севастополь, Зонин заявил, что не может покинуть блокадный Ленинград, товарищи сочтут его дезертиром. Рогов раздраженно сказал: "Вы там в Ленинграде, все с ума посходили, будто у вас одних героизм, жертвы и трудности. Что ж, была бы честь предложена. Возвращайтесь",—см.: "Писатели Балтики...", с. 200). А что сделали с "бедным Мефодием", комиссаром "Л-3" Долматовым? Поникаровский в письме в "Вечерний Петербург" сообщает: "...после упразднения института комиссаров в 1943 г. Долматов пошел на фронт и погиб в бою". Благодарю за информацию. Считаю нужным уточнить: институт комиссаров был упразднен в октябре 1942 г. И "упразднение института комиссаров" не означает упразднения института политработников. В кампанию 43-го бывшие комиссары исправно служили на лодках Балтфлота замполитами. В мае—июне 43-го на "Щ-303" с Травкиным ходил в боевой поход бывший его комиссар, а теперь замполит М. И. Цейшер. В мае 43-го вместе с "Щ-323" погиб её замполит И. И. Королев... Так что, здесь Поникаровский "наводит туман". Далее: офицер флота не может "пойти на фронт" (он может в свой выходной день пойти за пивом), и говоря военным языком: Долматова списали с флота. За что? Неизвестно. Куда списали — в морскую пехоту? В армейские части? Или отдали в штрафбат? Тоже неясно... Есть в литературе ещё одно интересное разночтение. Грищенко пишет, что за "немыслимый" поход 42-го года из 55 членов экипажа "Л-3" были награждены: 15 — орденом Ленина, 24 — орденом Красного Знамени, 16 — орденом Красной Звезды А "Боевая летопись ВМФ" Кто-то из членов экипажа "Л-3" остался без ордена (или же орден у него отобрали). Таковы факты. Командование флота имеет надежный, сплоченный, героический экипаж. Один из лучших в КБФ. 15 человек — кавалеры ордена Ленина. Командир лодки представлен бригадой подплава к званию Герой Советского Союза. Корабль "Л-3" и его экипаж приказом наркома ВМФ зачислены в Гвардию флота. Всякое умное командование — будет беречь такой экипаж для грядущих боев. Вместо этого буквально в три-четыре дня комсостав лодки "распатронивают", и убирают парторга (бессменного в течение 8 лет) и акустика. На "Л-3" остались лишь два молодых офицера — помощник минёра и военфельдшер. Корреспондента, участника похода, "перо" ПУ КБФ,— убирают на другой флот. А комиссара лодки и вовсе списывают с флота... Военный человек, ознакомившись с такими фактами, скажет: подобное бывает, если на корабле имело место неслыханное ЧП. И ЧП это было куда крупнее, чем у Травкина на "Щ-303" в мае 43-го, когда в боевом походе предатель произвел всплытие лодки и перебежал к врагу со всеми секретными документами, какие имелись в центральном посту. Травкина простили. Травкину дали повышение. Травкин получил Героя. Грищенко Трибуц на два с лишним года убрал с подплава... В 65-м году А, Н. Косыгин (весьма мною уважаемый) в городе Балтийске вручал Краснознаменному Балтфлоту второй орден Красного Знамени и в приветственной речи сказал, что фашистские захватчики попытались запереть Балтийский флот в Финском заливе — "но и эта попытка не удалась. Наши подводники выходили из осажденного Ленинграда и топили вражеские суда повсюду на Балтике..." Все знали, что глава правительства говорит неправду. Знали офицеры флота, знали участники боев на Балтике (самым молодым участникам войны в 65-м не было и сорока). Знали те, кто сочинял в Козловском переулке речь для Косыгина. Прекрасно знал это и Косыгин, который в войну курировал Ленинград от ГКО и СНК. Почти два года подводные лодки КБФ не выходили в Балтийское море. В 42-м последним вернулся в Кронштадт Грищенко — 18 ноября. В 44-м году первые 3 лодки вышли из Кронштадта 28 сентября и, пройдя финские шхеры, погрузились и ушли в открытое море В 69-м опальный, пониженный в звании на три ступени, уволенный с флота Н. Г. Кузнецов (бывший Адмирал Флота Советского Союза) возразил Косыгину и всей полит. машине Горшкова одной фразой: "Создав в Финском заливе несколько линий противолодочных заграждений, немцы в 1943 году фактически преградили путь нашим подводникам в Балтийское море" В 73 -м году Полещук в сборнике "Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград..." "Все это сделало невозможным действия наших подводных лодок на морских коммуникациях противника". В 74-м году в воениздатовской книге "Боевой путь советского Военно-морского флота" "Транспорты противника, не имея зенитного вооружения, ходили без охранения, а ночью несли ходовые огни. Маяки и буи зажигались, как в мирное время. Это значительно облегчало действия нашей авиации..." Правда потихоньку пробивалась (и то сказать — 30 лет после войны прошло). В 75-м году цензура разрешила Полещуку петитом в подстрочном примечании назвать лишь одну лодку, погибшую в 43-м году — "Щ-408", с обязательной легендой о её последнем, неравном артиллерийском бое Кузнецов в том же 75-м Матиясевич в 78-м году Грищенко в 79-м году в "Соли службы" "Все это нам было известно. Летчики 15-го разведывательного авиаполка, которым командовал отважный Балтиец Герой Советского Союза подполковник Филипп Александрович Усачев, уже в марте сообщили о начале оборудования нового рубежа ПЛО. Тогда же, в марте, штабом флота была проведена большая научно-исследователская, двусторонняя оперативно-тактическая игра с участием всех сил и средств КБФ. Задача ее была: установить лучшие варианты прорыва подводных лодок в Балтику с весны 1943 года..." В книге "Схватка под водой" Историк К. Голованов в книге о Ралле указывает: инициатором большой штабной научно-исследовательской игры был начальник штаба флота вице-адмирал Юрий Федорович Ралль. А противником игры был командующий флотом вице-адмирал Трибуц (и с Трибуцем были в согласии два его комиссара, Смирнов и Вербицкий). Именно эта троица подписала уничтожительную (и лживую) боевую характеристику на Ралля, где делался вывод: вице-адмирал Ралль должности начальника штаба флота не соответствует. К. Голованов пишет: "...Что же произошло в высшем эшелоне командования Балтийского флота, если для разрешения конфликта не погнушались методами, похожими на интриганские? Скорее всего, дело заключалось в том, что Юрий Федорович считал гибельными и бессмысленными попытки прорыва подводных лодок на Балтику в 1943 году через закупоренный Финский залив" Ралля убрали с должности начальника штаба флота 15 февраля 43-го. В тот же день был снят с должности командир бригады подводных лодок КБФ Стеценко (я думаю, что контр-адмирал Стеценко разделял точку зрения вице-адмирала Ралля). В должность начальника штаба флота вступил начальник оперативного отдела штаба капитан 1 ранга А. Н. Петров. Петров и провел задуманную Раллем штабную игру. О результатах игры Грищенко пишет достаточно уклончиво (чтобы не насторожить цензуру): "Игра показала, что все варианты ведут к тому, что выход в море лодок возможен, но нежелателен из-за вероятности больших потерь". Возможен, но нежелателен — в переводе это не нуждается. Игра показала правоту Ралля: попытки прорыва будут "гибельными и бессмысленными". О том, с какой силой столкнулись мнения, говорят практические результаты штабной игры: 16 марта Петров был снят с должности нач. штаба флота. И тут же (15 или 16 марта) Трибуц навечно (до конца войны!) убирает с подплава Грищенко. И затем разгоняют весь командный состав гвардейской подводной лодки "Л-3". Видимо, здесь переплелись две "вины" Грищенко: 1) заговор комиссара и комиссарские доносы на Грищенко. 2) честная, принципиальная позиция Грищенко (единственный на флоте командир лодки с академическим образованием) на разборе итогов штабной игры. Я вижу изощренность в назначении: чтобы капитан 2 ранга подводник Грищенко меньше говорил о противолодочном заграждении немцев, Трибуц назначил его командовать несуществующими противолодочными силами Балтфлота. Теперь делается понятной (отчасти) фраза Н.Г. Кузнецова из книги, вышедшей в 75-м году: ''...жизнь наказала нас за то, что мы не придали должного значения вражеской противолодочной обороне". Адмирал Смирнов и "баталист-маринист" Корсунский (которые интеллигентно назвали мою публикацию "сплошной брехней" и выразили горячую надежду, что у "Вечернего Петербурга" — "хватит мужества и совести, чтобы опубликовать и наши заметки") утверждают, что это Грищенко виноват в гибели всех наших лодок в 43-м году — ибо Грищенко, по их мнению, обязан был доложить Трибуцу, что немцы поставили заграждение. Я прощаю этим сочинителям их злобность — ввиду их полного незнакомства с предметом разговора... Очень трудный вопрос — сколько же балтийских подводных лодок погибло в 43-м году. Ю. Майстер, к примеру, дает цифру — 12. В гитлеровском рейхе, в общем-то, не занимались приписками. Может ли ошибка в три раза превысить реальную цифру? Работать с нашими источниками — сущая морока. Профессор каперанг Мрыкин, дабы посрамить мое "дремучее невежество", с важностью пишет (в 96-м году!) в "Вечерний Петербург", что на Балтике— "19 лодок погибли в 1941 году, 12 подводных лодок — в 1942..." Из чего видно, что доктор наук Мрыкин, бывший зав. кафедрой истории военно-морского искусства в Военно-морской академии.— профессиональный лгун. Он привык своих слушателей считать дурачками, и к читателям "Вечернего Петербурга" хочет отнестись так же. Пусть доктор наук Октябрь Мрыкин заглянет в книгу своего коллеги, тоже доктора наук и профессора и капитана 1 ранга Виталия Доценко "Флот. Война. Победа..." В течение десятилетий каждый, кто всерьез интересовался историей нашего подплава, попадал в положение следователя Знаменского, который исследует отчетность трикотажной фабрики. В утешение пытливому исследователю сведения просачивались "по фактику" в различных книгах, которые выходили б различных городах и издательствах. Историк нашего подплава В. А. Красиков говорил мне, что для установления цифры 27 (подлодки КБФ. погибшие в 41-м году) ему пришлось проработать более двухсот книг. В точной литературе цензура творила нечто удивительное. Вышел в 81-м году очень хороший воениздатовский справочник "Корабли и вспомогательные суда советского Военно-морского флота (1917-1927)", руководитель авт. коллектива С. С. Бережной. Все, кому эта тема нужна, ждали с нетерпением продолжения. И в 88-м году вышел в "Воениздате" справочник С. С. Бережного "Корабли и суда ВМФ СССР. 1928-1945" — читая эту книгу, не знаешь, плакать или смеяться. Это полу-справочник. Вообразите биографический словарь, где у всех исторических лиц есть дата рождения, а вот дата и место кончины не указаны (запрещено...). Как прикажете пользоваться таким изданием? В справочнике Бережного 88-го года (не по вине автора) отсутствуют сведения о гибели кораблей и судов нашего флота. Эти сведения, собранные и подготовленные Бережным, были использованы 5 лет спустя, в другой книге. В 1993 году, через 48 лет после Победы, через два года после кончины СССР вышла в "Воениздате" 30-тысячным тиражом книга, которая готовилась еще при Cоветской власти и которую так долго ждали: "Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах (Статистическое исследование. Под общей редакцией кандидата военных наук генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева)". Список кораблей ВМФ СССР, погибших в годы Великой Отечественной войны, дан здесь на сс. 375-384. Из него явствует, что подводные силы КБФ потеряли в 1941 году — 27 подводных лодок, в 1942 году — 13, в 1943 году — 5, в 1944 году — 1 и в 1945 году — 1 подводную лодку. Я не думаю, что этой публикацией тема исчерпана. Жизнь в нашем государстве приучила меня не очень верить безликим таблицам. Нужны документы, прежде всего — списочный состав бригады подплава КБФ на каждую "рубежную" дату (начало кампании, конец кампании. первое число месяца). Такие документы хранятся даже не в ЦВМА, а в особом Отделении ЦВМА, и Главморштаб дрожит над ними, яко Кощей над яйцом, в котором игла. У историков, которые знают эти документы, разночтения — значительные. "Боевая летопись ВМФ..." (1983) говорит, что на 22 июня 1941 года КБФ имел 71 подводную лодку. Доценко (1995) дает цифру — 65. Если выписывать из справочника Бережного (1988), получается 76. Полещук (1973), который в 41-м году был на КБФ командиром лодки и затем комдивом, говорит, что на день начала войны в составе КБФ насчитывалось 68 подводных лодок, из них 53 в строю (11 в ремонте, 4 устаревших и не годных). В дальнейшем, как можно понять из книг, 6 лодок до начала блокады были уведены по внутренней водной системе с Балтики на Север, 4 "малютки" сданы в порт на хранение, 2 очень старые лодки обращены в зарядные станции, 2 лодки типа "Правда" не использовались, 5 лодок (по другим данным — 7) были достроены в блокадном Ленинграде и вошли а состав Балтфлота. И тут кругом неясности. У Бережного (1988) лодка "К-51" вступила в строй 17.11.43, а у Доценко (1995) "К-51" действует уже в декабре 41-го... Нет, без документов разбираться в этом трудновато. Полещук Ачкасов в том же сборнике В кампанию 42-го года подводные лодки КБФ развертывались в Балтийское море последовательно тремя эшелонами. Какое число лодок развертывалось (в действительности, а не планированием) в каждом эшелоне, узнать нелегко: данные Полещука (1973), Доценко (1995) и "Боевой летописи..." (1983) сильно расходятся... Что же касается 43-го года, то кампания 43-го года — тайна за многими печатями. "Боевая летопись..." прекратилась на 31-м декабря 1942 года. Видимо, на ту пору она была "слишком" правдивой (а предстояло изложить — 43-й год). Последнее известие "Летописи" о подплаве КБФ — что на 31 декабря 42-го года Балтфлот имел 32 подводные лодки. Затем Балтфлот получил дополнительно какое-то число лодок (по различным сведениям — от 3 до 7). Количество лодок, погибших в 43-м году, сегодня называют — 5 (как и сказал впервые в открытой печати Грищенко в 1979 году). А сколько лодок насчитывал подплав КБФ к началу кампании 44-го года? Из книг не явствует. Зеленцов Полещук (1975) называет поименно 15 лодок, которые действовали в кампанию 44-го и 45-го годов (из них 6 новых), и упоминает 2 "Малютки". Доценко (1995) говорит, что в 44-м году совершали боевые выходы 16 лодок, и в 45-м — 17. Из всей этой цифири видно, что сколько-то лодок после 42-го года — "потерялись". Можно назвать номера лодок, которые, по Бережному (1988), к началу войны числятся в составе КБФ, а затем в литературе не фигурируют. Наши "научные" издания по теме истории войны так удачно отцензурованы, что в них нет — ни научной классификации, ни четкой схемы изложения, ни исчерпывающей подачи материала. Будущим историкам российского флота придется писать всё заново... После 93-го года, когда вышел справочник "Гриф секретности снят...", вошло в научный обиход число погибших в войну балтийских лодок — 47. Это уже близко к той цифре, которую называл мне Грищенко: пятьдесят. |
||
|