"Герман Мелвилл. Тайпи (роман написан в 1846 году)" - читать интересную книгу автора

от заботливых мамаш на дорогу дюжину бутылок молока,- как часто они
возвращаются домой почтенными пожилыми мужчинами!
Одни сборы в такое плавание вполне могут запугать человека. Поскольку
никакого груза судно с собой не увозит, его трюмы заполняют продовольствием
для экипажа. Судовладельцы, выступающие, как правило, в роли поставщиков,
снаряжают корабль в рейс, загружая кладовые грудами деликатесов. Куски
говядины и свинины всех мыслимых форм и размеров, научно выкромсанные из
туш, тщательно укладывают в рассол, залитый в кадушки, и это сулит вам в
плавании бесконечное разнообразие стола в смысле жесткости кусков и степени
их просоленности. Высококачественная тухлая вода, разлитая по величественным
шестибареллевым бочкам, откуда она ежедневно выцеживается из расчета по две
пинты на душу, и неистощимые запасы морских сухарей, приведенных
предварительно в состояние окаменелости, чем они оберегаются от порчи, а
заодно от поедания нормальными людьми, также в изобилии предоставляются для
наполнения и услаждения матросских желудков.
Но если не говорить о качестве корабельного провианта, количества, в
которых он загружается на китобоец, просто невероятны. Бывало, когда нам
случалось проникнуть зачем-нибудь в трюм и глазам нашим открывались уходящие
вглубь ряды бочонков, бочек, бочищ, содержимое которых нам со временем
предстояло поглотить, душа моя ныряла в пятки.
Обыкновенно корабль, которому не попадаются киты, продолжает плавание
до тех пор, пока из всех его запасов не остается разве едва достаточно на
обратный путь, и тогда он тихо поворачивает и пускается восвояси
подобру-поздорову; однако бывают случаи, когда обладающие железной волей
капитаны умудряются преодолеть даже это, можно сказать, естественное
препятствие к продолжению рейса; в каком-нибудь чилийском или перуанском
порту они обменивают скудные плоды своих тяжких трудов на новые припасы
продовольствия и с прежним пылом и упорством опять выходят в плавание.
Напрасно будут судовладельцы слать такому капитану письма, требуя, чтобы он
безотлагательно плыл домой и возвратил им корабль, пускай пустой, да хоть
целый. Не на такого напали. Он ведь при всем честном народе поклялся, что
наполнит судно до краев спермацетом и что иначе не видеть ему никогда
американских берегов.
Мне рассказывали об одном китобойце, который после многолетнего
отсутствия уже считался погибшим - последние полученные о нем весьма
туманные известия говорили, что он будто бы заходил на отдаленный
тихоокеанский островок, из тех, которые от одного издания лоции до другого с
головокружительным непостоянством меняют свое местонахождение. Через
какое-то время, однако, прошел новый слух, что "Персевиренс" - так звалась
эта китобойная шхуна - объявилась где-то на краю земли; она плыла себе
помаленьку, никуда не торопясь, паруса все латаны-перелатаны и сплошь
простеганы каболкой, мачты и реи сколочены из обломков бочарными клепками, а
снасти перевиты и перештопаны во всех направлениях. Команду ее составляли
два десятка таких старых морских волков, что в пору бы в Гринвичскую
матросскую богадельню - едва ковыляли по палубе. Все концы бегучего
такелажа, кроме разве сигнальных фалов да ниралов на полуюте, были пропущены
через канифас-блоки и заведены на шпиль или лебедку, так что ни одна рея не
брасопилась и ни один парус не поднимался без содействия этих механизмов.
Корпус шхуны насквозь пророс раковинами, совершенно скрывшими собой
обшивку. В хвосте за ней следовали три ручные акулы, каждый день подходя к