"Александр Мень. История религии. Том 1" - читать интересную книгу автора

дана своего рода модель нашего познания. Вопрос, поставленный в нем Лемом, -
центральный в гносеологии. Как мы можем получать достоверное знание
действительности, лежащей вне нас?
Мало того, что органы чувств слишком часто обманывают нас и данные их
полны иллюзорности. (Нам, например, кажется, что Солнце вращается вокруг
Земли, что камень или рука - нечто сплошное, что на экране происходит не
смена кадров, а настоящее движение фигур и т.д.) Трудно вообще доказать, что
это дерево или этот дом существуют независимо от меня именно такими, как я
их воспринимаю. Сейчас они мне кажутся такими, а как бы они выглядели, если
б устройство моих органов чувств было иным? Ведь известно, в частности, что
насекомые видят мир иначе, чем мы, и, следовательно, он представляется им
иным.
Строго говоря, звука как такового не существует: есть лишь волны,
которые, действуя на мой слуховой аппарат, создают во мне ощущение звука.
Точно такое же ощущение легко можно получить механическим раздражением
ушного нерва. Не существует как такового и света (или цвета), а есть поток
квантов, определенным образом воздействующий на наши зрительные органы.
Итак, можно доказать, что все ощущения, из которых складывается наша
картина мира, зависят от наших рецепторов, или воспринимающих аппаратов.
Один и тот же ток, пропущенный через язык, дает ощущение кислоты,
пропущенный через глаз - ощущение красного или голубого цвета, через кожу -
ощущение щекотания, а через слуховой нерв - ощущение звука /1/. Еще
английский философ Дэвид Юм, а за ним австрийский физик Эрнст Мах показали,
как, признав ощущение за единственный источник познания, мы неизбежно
приходим к крайней форме скептицизма. Мах в своей работе об отношении
физического к психическому развивает эту мысль с неумолимой
последовательностью. Он исходит из того, что каждое воспринимаемое человеком
явление внешнего мира есть одновременно и наше ощущение, а следовательно -
психическое состояние /2/. Таким образом, если наша мысль будет оперировать
информацией, сообщаемой только органами чувств, мы едва ли сможем найти
объективные критерии для познания мира. Мы окажемся в том положении, о
котором говорил Артур Шопенгауэр: "Извне в существо вещей проникнуть
невозможно: как далеко мы ни заходили бы в своем исследовании, в результате
окажутся только образы и имена. Мы уподобляемся человеку, который, бродя
вокруг замка, тщетно ищет входа и между тем срисовывает фасад" /3/. Или,
прибегая к другому сравнению, мы похожи на героев сказки "Волшебник
Изумрудного города", которым все в городе казалось зеленым из-за надетых на
них очков с замком.
Но ведь есть вещи, о которых мы знаем, никогда их не видя: это и
безмерно удаленные от нас звезды, и элементарные частицы вещества. Как же
человек мог судить о них без помощи чувств? По-видимому, кроме чувств и
простейших умозаключений есть иная ступень познания, в которой центральную
роль играет отвлеченная мысль.
К объектам, закрытым для непосредственных ощущений, ведет дорога,
проходящая через бесплотный мир математических и логических абстракций.
На первых порах отвлеченное мышление, как показал еще в XIII веке Фома
Аквинат, неотделимо от чувственных представлений; но, постепенно развиваясь
и усложняясь, оно выводит нас из тесного круга эмпирии /4/. Отталкиваясь от
чувственного, мысль производит свои операции уже в сфере идеальных,
умопостигаемых структур.