"Александр Мень. История религии. Том 1" - читать интересную книгу автораЦеркви, а хотя бы индийскую или Платонову религиозную мысль, они убедились
бы, что называют новаторством вещи давно известные /22/. Духовный опыт мистиков и умозрения философов привели уже в древности к отрицанию возможности рассматривать Божество как один из объектов бытия. Даже сама категория "существования" оказалась неприложимой к Нему, ибо, по существу, Бог превышает все тварное и условное. На этом основании за несколько веков до н. э. выросло "апофатическое" (то есть отрицательное) богословие. Оно допускает в отношении Божества только отрицательные понятия о том, чем Бог не является. Он - "не то и не то", утверждают Упанишады. "Он превосходит самое бытие", - провозглашает Платон. В Ветхом Завете, изобилующем антропоморфными выражениями, тем не менее постоянно подчеркивается, что Бог "свят". На языке Писания это означает, что в глубине Своего существа Бог обладает природой, всецело превосходящей воображение и мысль человека*. Христианство полностью восприняло это учение и раскрыло его в патристическом богословии. "Он выше всего мыслимого", - учит Ориген. По словам Ареопагита, Бог есть "подлинное Ничто", то есть не исчерпывается никаким понятием и никаким видом бытия. "Бог, - согласно св. Максиму Исповеднику, - есть все и ничто, и превыше всего". "Приблизиться к Богу может лишь тот, кто понимает, что Он непознаваем", - говорит кардинал Николай Кузанский" /23/. ----------------------------------------------------- * Этот вопрос освещается в т. V - "Вестники Царства Божия". Гл. IV. И тем не менее человек не может ограничиться этим "отрицательным" богословием. В его жизни Бог являет Себя столь действенно, властно, жизненно, конкретно, что одного лишь отрицания недостаточно. Для религиозной произноситься с поправками и оговорками, однако они необходимы людям. Неотделимое от мысли слово позволяет прочнее связать интуитивное постижение со всем нашим миросозерцанием и со всем строем нашей жизни. Мысль о Боге не есть что-то кощунственное. Напротив, христианское богословие, начиная с апостола Павла, всегда настаивало на значении разума в осмыслении веры. "Ты получил разумную душу, - писал Василий Великий, - которою уразумеваешь Бога, проникаешь рассудком в природу сущего, пожинаешь сладчайший плод мудрости" /24/. А св. Иоанн Дамаскин указывал на разум как на одну из черт богоподобия человека /25/. Следует только помнить о том, что богословские понятия всегда приблизительны и метафоричны в сравнении с реальностью. В этом нет ничего, что умаляло бы значение богословия. Как мы уже видели, и наука о природе сталкивается с такими уровнями, на которых моделирование, адекватное выражение в словах - невозможно; и тогда на помощь приходят символы. В религиозном же мировоззрении данные внутреннего опыта сочетаются с его осмыслением. И чем гармоничней соединяются эти два элемента, тем совершеннее система религиозных обрядов. "Оттого только, что мистический опыт непередаваем, - говорит индийский философ С. Радхакришнан, - он не становится менее действенным, чем другие формы познания. Мы можем описать этот опыт только при помощи метафор... Не следует отрицать интеллект, но он нуждается в дополнении. Философия, основанная на интуиции, не обязательно противостоит разуму и пониманию. Интуиция может бросить свет на такие темные места, куда ум не в состоянии проникнуть. Результаты мистической интуиции должны быть подвергнуты |
|
|