"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

одинаковой в обращении с малыми и великими.-Как Господь милует? Кажется,
нынче весна дружная?
- Нам, старикам, мессере Чиприано, и весна не в радость: кости ноют-в
могилу просятся.
- Вот к Светлому празднику,-прибавил он, помолчав,- яичек да
петушков вашей милости принес.
Грилло с хитрой ласковостью щурил свои зеленоватые глазки, собирая
вокруг них мелкие загорелые морщины, какие бывают у людей, привыкших к
солнцу и ветру.
Буонаккорзи, поблагодарив старика, начал расспрашивать о делах.
- Ну, что, готовы ли работники на мызе? Успеем ли кончить до свету?
Грилло тяжело вздохнул и задумался, опираясь на палку, которую держал в
руках.
- Все готово, и работников довольно. Только вот что я вам доложу,
мессере: не лучше ли подождать?
- Ты же сам, старик, намедни говорил, что ждать нельзя,- может
кто-нибудь раньше догадаться.
- Так-то оно так, а все-таки страшно. Грех! Дни нынче святые, постные,
а дело наше неладное...
- Ну, грех я на свою душу беру. Не бойся, я тебя не выдам.-Только
найдем ли что-нибудь?
- Как не найти! На то приметы есть. Отцы и деды знали о холме за
мельницей у Мокрой Лощины. По ночам на Сан-Джиованни огоньки бегают. И то
сказать: у нас этой дряни всюду много. Вот, говорят, недавно, как рыли
колодец в винограднике у Мариньолы, целого черта вытащили из глины... - Что
ты говоришь? Какого черта?
- Медного, с рогами. Ноги шершавые, козлиные,- на концах копыта. А
рыльце забавное,-точно смеется; на одной ноге пляшет, пальцами
прищелкивает. От старости весь позеленел, замшился. - Что же с ним сделали?
- Колокол отлили для новой часовни Архангела Михаила.
Мессер Чиприано едва не рассердился; - Зачем же ты об этом раньше не
сказал мне, Грилло?
- Вы в Сиену по делам уезжали.
- Ну, написал бы. Я бы прислал кого-нибудь. Сам приехал бы, никаких
денег не пожалел бы, десять колоколов отлил бы им. Дураки! Колокол-из
пляшущего Фавна,- быть может, древнего эллинского ваятеля Скопаса...
- Да, уж подлинно - дураки. Только не извольте гневаться, мессер
Чиприано. Они и так наказаны: с тех пор, как новый колокол повесили, два
года червь в садах яблоки и вишни ест, да на оливы неурожай. И голос у
колокола нехороший. - Почему же нехороший?
- Как вам сказать? Настоящего звука нет. Сердца христианского не
радует. Так что-то болтает без толку. Дело известное: какой же из черта
колокол! Не во гнев будь сказано вашей милости, мессере, священник-то,
пожалуй, прав: из всей этой нечисти, что выкапывают, ничего доброго не
выходит. Тут надо вести дело с осторожностью, с оглядкою. Крестом и молитвою
ограждаться, ибо силен дьявол и хитер, собачий сын,- в одно ухо влезет, в
Другое вылезет! Вот хотя бы с этой мраморной рукой, что в прошлом году
Дзакелло у Мельничного Холма вырыл,- попутал нас нечистый, нажили мы с ней
беды, не дай Бог,- и вспомнить страшно. - Расскажи-ка, Грилло, как ты
нашел ее? - Дело было осенью, накануне св. Мартина. Сели мы ужинать, и