"Поэмы" - читать интересную книгу автора (Случевский Константин)IIВовсе не дряхл и с почтенным сознаньем Полной свободы за долгим трудом, Жил наш Петр Павлыч своим состояньем, Жил он с женой, не нуждаясь ни в чем. Правда, порой удивлялся он сильно: Как это деньги всегда налицо? Гости придут — угощенье обильно; Дряхло крыльцо — обновится крыльцо! Также, порою, его удивляло, Что, ни с того ни с ceго, иногда, К разным родным вдруг жена уезжала, В дальние даже совсем города! Вспомнил он тоже, ему так казалось, Будто он дома лицо то видал, Что в медальоне теперь красовалось! Родственник тоже! Мелькнул и пропал! Ax! И была же жена что колдунья! Все предусмотрит, умно говорит, И не капризна, нет, нет, не ворчунья: Сделает дело, а сделав, сидит. Ну и ласкаться, ей-богу, умела! Чтоб щепетильной назвать, а ничуть… А уж как песни цыганские пела, Как ямщику-то дуги не согнуть… Ну, потерял! Значит, было да сплыло! Память о ней он в душе схоронил… Раз предложенье женить его было: Этот пассаж старика оскорбил. Вдруг оказалось! Да нет! Как же это? Может ли быть? Нет, пойти расспросить… Только к кому? Все мертвы! С того света Надо советников в мир пригласить. Вспомнил о друге своем Поседенском; Умный, хороший он был господин! Только уж десять годов на Смоленском… Как! Неужели я вправду один? Так-таки вовсе один в целом свете! И никого, никого не найти, Кто бы сказался в хорошем совете, С кем бы мне душу свою отвести! Он до сегодня того не заметил, Что одиноким свой век коротал, Будто бы кто-то и ласков, и светел Всю пустоту вкруг него заполнял! И не живым существом заполнялась: Светлою памятью счастливых дней, Ею, женою! Жены не осталось — Бездна открылась — повис он над ней… Точно как будто бы все провалилось, Что окружало, ютило в себе; Зябкою стала душа, оголилась, Вышла на стужу во всей наготе… Все это в нем, как впотьмах, проступало И несознательно мысли гнело… Надо ж, однако, чтоб ясниться стало! Вдруг, неожиданно, стало светло… Сына сыскать!.. Тут, во что бы ни стало, Надо тот ларчик дубовый добыть, Тот, что покойница, как умирала, В гроб свой велела с собой положить… Ларчик вдруг вспомнился!..Малый, зеленый. Согнут, придавлен на верхних углах; Скобка! На скобке замочек мудреный! Как приказала — положен в ногах. К митрополиту пойти? Разрешенье Вскрыть мне могилу просить, а потом?.. Нет, прежде справки собрать, без сомнения, Как отдают в воспитательный дом? Да! В воспитательный дом снарядиться! Только б скорее! Чего не забыть…. Крест нацепить! Ничего, пригодится… Тише, Петр Павлыч, чего так спешить! Скверный извозчик! Кафтан — из заплаток, С музыкой дрожки, что камень — то звон! Вот уж и лебедь в кругу лебедяток Над воспитательным, выше колонн. «Что вам угодно?» Швейцар такой видный, Он в треуголке и весь в галунах; Взгляд величавый, а голос обидный… «Где-бы мне справку достать о детях?..»- «Вам это, что же, кормилицу нужно, Али дежурного, что ли, спросить?»- «Да, да, кормилицу…»-«Мне недосужно; Я вот сынишку пошлю проводить». Всюду швейцары родятся с задором; Вынул Петр Павлыч рублевую, дал; По бесконечно большим коридорам Юркому мальчику вслед зашагал. «Здеся во мамки!» Глядит: галерея, Точно аллея, что в Летнем саду. В длинных каких-то халатах пестрея, Были все мамки тогда на ходу. Час их прогулки… У каждой ребенок; Вместо повойника белый колпак; Плач ребятишек и запах пеленок… Шлепают туфли; размеренный шаг; Идут одна за другой вереницей, Говору нет, соблюдается чин… Счетом — десятки! Рост, плотность и лица Всяких характеров, всех величин! Были, что дети, совсем молодые! Где бы, казалось, ей матерью стать? Были и бабы, не в шутку седые: Годы большие; могла б перестать… Только Зубкову и в ум не входило Мамку позвать! Что же делать? Как быть? То, что увидел он, — ошеломило, Только и мог он — глазами водить! Бабы, в надежде на место, глядели Прямо в глаза, мимо гостя идя… «Вы бы кормилицу выбрать хотели?»- Доктор дежурный спросил, подойди. «Нет-с, мне не это… Мне справиться надо… Ежели сдали дитя: как сыскать?»- «Это не здесь, а подалее, рядом, Впрочем, могу я вам правила дать. Вот — отпечатаны; к вашим услугам; Ищете разве кого?..»-«То есть… нет… Брат мой просил…» — с очень ясным испугом Цедит сквозь зубы Петр Павлыч в ответ. «Ежели номер у вас не утрачен, То разыскать не особенный труд; Впрочем, есть сроки! Тут срок обозначен; Только расходы обратно возьмут». Доктор, кивнув головой, удалился. Вышел Петр Павлыч за двери; сошел С лестницы, в заднем дворе очутился И до Казанской дворами добрел. Правила все прочитал! Не даются… Сроки пропущены… Где тут сыскать? Ноги слабеют, в коленках трясутся; Надо скорее извозчика взять. Если поранить себя где случится — Тотчас кругом воспаленье пойдет; Кровь к пораженному месту стремится… Будто бы знает: работа тут ждет! Надо чинить! Надо дело поправить… Есть затаенные силы души, Вдруг, мимо воли, идущие править, Если наличные не хороши! Мы приказанья тех сил исполняем — И, точно так же, как муху во сне, Сами не ведая как, отгоняем — Делаем то, что прикажут оне. Так это было и с бедным Зубковым: Свежее чувство раскрытой вины Быстро задвинулось более новым: Ищет он сына виновной жены! Точно корабль, окрылясь парусами, Ждать неспособен и должен поплыть, Едет Петр Павлыч, влекомый мечтами, К митрополиту о деле просить. К Смольному в лодочке он перебрался, Шел к Александровской лавре пешком; Колоколов перезвон раздавался, Как проходил он над лаврским мостом. Вот и кладбище в стенах отбеленных… И из-за стен на дорогу глядит Много столбов и крестов золоченых, Мраморы, бронза, порфир и гранит. Видит: монах-старичок осторожно С паперти сходит и книги несет, «Где мне владыку увидеть бы можно?»- «Митрополита?.. Уехал в Синод».- «Смею спросить, чтобы вас не обидеть, Каждый ли день и в какой это час Митрополита мне можно бы видеть?»- «С просьбою, что ли? О чем там у вас?»- «Дело большое к владыке имею…»- «Он принимает как бог приведет».- «Где же?» — «А вот, как пройдете аллею, Просьбу в подъезде дежурный возьмет». Как было сказано, так и случилось: Раза четыре пытался Зубков Лично представиться — не приходилось: Занят, уехал, заснул, нездоров… Подал дежурному и удалился! Ox!.. Уж чего-то он не испытал? Телом осунулся, весь изменился За две недели, которые ждал. Вышел — отказ! В синей рясе, воителем, Видом такой, что скорей уходи,- Вышел викарий к безмолвным просителям: Он панагией играл на груди. На панагии, блестя бирюзою, Лик богородицы кротко сиял!.. Быстро покончил викарий с толпою… Только Петр Павлыч один ожидал. И подошел он к нему, улыбаясь: «Вы ли коллежский ассесор Зубков?» «Я-с». — «Я поистине вам удивляюсь, Что вам тревожить молчанье гробов? Просите вы: там писанье какое, Некий документ был в гроб положон! Трудное дело оно, не простое — Надо к тому очень важный резон!» Тут подвернулся какой-то вертлявый, Юркий чиновник; шушукаться стал; Взгляд его светло-зеленый, лукавый Точно лучами Зубкова пронзал. Точно читать порывался глубоко В совести, в мыслях, читать наугад! Хуже и злее вороньего ока Был этот гадкий, убийственный взгляд! «Да-с! Так извольте понять: не пригодно, Митрополит приказал вам сказать, В кладбище рыться, копать всенародно; Да и примеров таких не сыскать. Ну и семь лет уж, как вы схоронили; В пятом разряде, за эти года, Землю-то всю много раз перерыли, Чай, и от гроба не сыщешь следа; Да и холера к тому же, поймите… Рыться! Зачем? Ни с того, ни с сего! Ну, так господь с вами! С миром идите, Пусть прах почиет, не троньте его». Благословил он Зубкова; непрошен, Руку свою к целованию дал… Точно травинка, под корень подкошен, Чуть не свалился Зубков, где стоял. |
|
|