"Д.С.Мережковский. Жанна д'Арк ("Лица святых от Иисуса к нам" #3)" - читать интересную книгу автора

оказалось труднее, чем думали. Прежде, чем объявить Жанну святой, надо было
ее оправдать, очистить память ее от обвинения в злейшей ереси - в
непослушании Римской Церкви, а сделать это было не так-то легко, потому что
обвинение казалось канонически правильным и потому что судьи Жанны в 1431
году, в лице полномочного инквизитора Франции, были те же римские судьи, что
и в 1914 году. "Римом сказано - дело кончено". Roma locuta, causa finita:
сказано в XV веке, кончено в XX веке. "Дело Жанны да будет отложено, causa
reponatur", - решает или не может решить папа Пий X так же точно, как за
пять веков до него Пий II: "Было ли дело ее Божеским или только
человеческим, не могу решить".[48]
Дело Жанны казалось навсегда отложенным. Но во время Великой войны
солдаты в окопах, те бесчисленные "маленькие души", о которых говорила св.
Тереза Лизьеская: "тем же путем войдут и они, как я", - просили папу
объявить Терезу святою так настойчиво, что отказать им было невозможно.[49]
В сонм Святых вошла Тереза, а вместе с нею, второю "Девой Окопов", вошла и
первая - Жанна.
Но все еще нехотя, как бы вопреки себе, приняла ее Церковь: приобщила к
сонму Святых Дев, но не Мучениц.[50] Это значит: Жанна свято жила, но как
умерла, кем и за что предана огню - неизвестно. Церковь как бы проходит мимо
костра ее, закрывая на него глаза, остерегаемая чьим-то голосом: "этого тебе
не нужно видеть".
"Горе нам. Мы сожгли Святую", - этого Римская Церковь не скажет, как
английские палачи говорили у костра Жанны.[51] "Все мы согрешили, воистину,
все" - не скажет и этого Римская Церковь о Жанне, как сказал один из пап о
Лютере.[52]
"Страсти Дочери Божьей" на Огненном Кресте совершились тогда и все еще
совершаются. Но кто кем осужден, св. Жанна Римскою Церковью или Церковь
Жанною, - в этом, конечно, весь вопрос.


XIII

Странно и удивительно чередуются в Жанне то глубочайшая скрытность и
замкнутость, то детская доверчивость. Кажется, именно так, детски доверчиво
говорит Жанна в 1429 году капитану Роберу Бодрикуру, военному начальнику
соседнего с ее родным селением городка Вокулера, откуда суждено ей было
отправиться к дофину Карлу VII для спасения Франции.
- Когда я исполню это великое, назначенное мне от Господа дело, то
выйду замуж, и родится у меня три сына: первый будет папой, второй -
императором, а третий - королем Франции...
- Если будут у тебя такие сыновья, я бы хотел быть отцом одного из
них! - шутит капитан Бодрикур.
- Ни-ни, благородный Робер, этого не будет, - отвечает Жанна. - Три эти
Сына родятся у меня от Духа Святого![53]
Что такое этот разговор? Голый вымысел? Едва ли. Как могло бы прийти в
голову капитану Бодрикуру, покровителю Жанны, сочинить такой разговор, да
еще донести о нем злейшим врагам ее, судьям-инквизиторам, вспоминающим его
на суде потому, конечно, что одного этого разговора достаточно, чтобы
осудить ее за неслыханное кощунство и ересь.[54] Нет, если это отчасти и
вымысел, то все-таки слышится в нем что-то слишком особенное - личное, ни на