"Д.С.Мережковский. Россия и большевизм " - читать интересную книгу автора

постараюсь быть кратким.
Первый вопрос о "черте" кажется довольно ядовитым, но маленьким. Легко
увильнуть от жала его, ответив с такою же лукавою легкостью и плоскостью, с
какой он поставлен: "Да, виноват, пошутил". Но, если отвечать искренне, то
вопрос бездонно углубляется.
Я хорошо понимаю, как стыдно "образованному человеку XX века" верить в
черта. Ведь нынче не только образованные и умные люди, но и невежды и дураки
ни в Бога, ни в черта не верят.
Ведь даже сам "образованный" лакей Смердяков знал, что в Священном
Писании "про неправду все писано" - Смердяков знал это вместе с Вольтером,
Марксом и Лениным.
Верить в Бога - еще с полгоря, полстыд; но в черта - это уж стыд
окончательный. Да, все это я хорошо понимаю. Но делать нечего, беру на себя
весь стыд. Говорю прямо и просто: верю в черта. Верю в него наперекор
Вольтеру, Марксу, и Ленину, и Смердякову, вместе со смиренной старушкой,
смиренно верующей - sancta simplicitas[12] - и с великим математиком
Паскалем, и с великим реалистом здешних и нездешних реальностей,
Достоевским, и с тем, кто до создания мира "видел сатану, спадшего с неба,
как молнию". Верю в него не только "гремящего и блистающего", "сына
денницы", "Светоносного", Люцифера, некогда любимого первенца творения, но и
в современного "маленького бесенка с насморком", и даже в самого
обыкновенного "черта с хвостом, вот как у датской собаки", который мучил в
кошмаре Ивана Федоровича Карамазова. Верю в черта и не очень стыжусь, потому
что смею думать, что Паскаль и Достоевский заглядывали в такие бездны
отрицания и сомнения, какие и не снились не только Смердякову, но и самому
Ленину.
Что такое "диавол"? Абсолютное Зло, реализованное в абсолютной
Личности. Если вообще личность - только эмпирическое явление, такое же, как
пламя на горящей свече, - задули свечу и пламя потухло, или как пузырьку на
воде - вскочил пузырь и лопнул, - тогда, разумеется, не может быть и вопроса
о существовании диавола. Но тогда не может быть вопроса и о существовании
личного Бога. Тогда правы те, кто ни в Бога ни в черта не верит. Если же
личность есть нечто большее, чем - пламя на свечке, - пузырь на воде, - если
корнями своими прикасается личность к "мирам иным", то нельзя обойти вопроса
о реализации абсолютного Блага и абсолютного Зла в личности, о существовании
личного Бога и диавола.
Но вопрос о метафизическом существе личности решается не первобытным и
невежественным ленино-смердяковским здравым смыслом: "про неправду все
писано", а сложнейшей и тончайшей системой человеческого мышления,
восходящей от кантовской "Критики чистого разума" до современной гносеологии
(науки о познании. См. особенно, "Творческую эволюцию" Бергсона). По этой
системе оба утверждения: "личность только явление" и "личность больше чем
явление" - одинаково недоказуемы. Вопрос о метафизическом существе
личности - вопрос не научного, а религиозного знания, - веры, т. е., в
последнем счете, воли. Я могу хотеть личности или безличности; могу хотеть
быть лопающимся пузырем на воде или чем-то большим, но в обоих случаях я
остаюсь на одном и том же культурном уровне. И даже смею опять-таки думать,
что, утверждая личность, как абсолютную, божественную ценность, я имею за
себя большую глубину культуры, если не современной, то вечной, нежели в
противном случае, утверждал безличность.