"Д.С.Мережковский. Россия и большевизм " - читать интересную книгу автора

есть отрицание свободы. Можно сказать, что большевизм существует в той мере,
в какой отрицает свободу. В этом смысле учителя и пророки большевизма даже
не считают нужным лицемерить.
Ленин начал с того, что объявил со свойственной ему арифметическою
точностью: "социализм (большевизм) есть учет". Абсолютная мера учета -
равенство - равенство человеческих личностей, превращенных не в рабов, не в
скотов, даже не в зерна "паюсной икры", а в частицы серой пыли, молекулы
бездушной материи, атомы тех не человеческих, а только физических "масс",
которые служат предметом большевистских "опытов". Абсолютная величина -
равенство, а свобода - нуль, ничто, "буржуазный предрассудок", та ложь, на
которой весь старый мир, как на оси своей, вертится. Выдернуть из него эту
ось и значит - уничтожить старый мир и создать мир новый.
"Свобода, Равенство, Братство", - из этих трех заветов Великой
революции большевизм сохраняет одно только "равенство" - без свободы и без
братства: вместо свободы - рабство, какого никогда на земле не бывало,
вместо братства - братоубийство, какого тоже никогда на земле не бывало,
вплоть до антропофагии (это сейчас, в России, уже не легенда).
Что в тайне совести своей думает Ленин о Великой революции французской?
Считает ли ее только малым началом великого конца революции русской или
таким же нулем, "буржуазным предрассудком", как и самое понятие свободы? Но
в обоих случаях, Свобода и Равенство - два понятия, взаимно друг друга
исключающие - такова метафизика, повторяю, не отвлеченная, а реальнейшая,
вошедшая в плоть и кровь большевизма. Начало большевизма - конец свободы;
убить свободу - родить большевизм, и наоборот. Вот почему большевики -
свободоубийцы изначальные.
Великая революция французская открыла человечеству небо свободы, под
которым мы все еще ходим; дало человечеству воздух свободы, которым мы все
еще дышим. Великая реакция русская - большевизм - хочет заменить небо
стеклянным колпаком, и воздух - безвоздушным пространством. В России они это
уже сделали; сделают ли и во всем мире? Вот вопрос.
Мы здесь, под вольным небом, дышащие, не понимаем, что значит воздух.
Но это понимают все, кто там, в России, под стеклянным колпаком, задыхаются.
И если скажут им: "Воздух!" - разве могут они не ответить?
О, только бы туда, в Россию, долетел этот крик: "Свобода!" - и Россия
ответит, и расточится большевизм, как дьявольская нечисть - от крика петуха.

КРАСНЫЙ ДЬЯВОЛ[4]

Нож в руках сумасшедшего страшен. А вступать в "мирные переговоры" с
сумасшедшим, не вырвав ножа из рук его, - еще страшнее. Сумасшедший хитер:
перехитрит всех умников и посмеется над ними.
Красная армия в руках Ленина-Троцкого - нож в руках сумасшедшего. Спор
о том, сильна ли красная армия, остер ли нож - глупый спор. Дело не в
остроте ножа, а в остроте сумасшедшей хитрости. Тупой перочинный ножик в
руках помешанного, когда он крадется ночью к спящему, опаснее самых острых
ножей. А ведь это именно сейчас и происходит. Европа спит, а Троцкий-Ленин
крадется к ней - вот-вот полоснет по горлу тупым перочинным ножиком красной
армии.
Или, может быть, Европа уже проснулась и вся трясется, не видит, не
слышит, не понимает - только трясется, суется и гибнет бессмысленно? Ведь не