"Д.С.Мережковский. Лютер ("Реформаторы" #1) " - читать интересную книгу автора

предсказано в последнем слове Воскресшего Господа. Тотчас после того, как
Петр услышал трижды "Паси овец Моих", он, обратившись, видит идущего за ним
ученика, которого любил Иисус...
Его увидев, Петр говорит Иисусу: "Господи, а он что?" Иисус говорит
ему: "Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того?
Ты иди за Мною" (Иоанн, 21:20-21).
Так вопрос Петра остался без ответа; тайна Иоанна, который
"пребывает" - "присутствует" в веках и народах, так же как и сам Иисус, - не
была открыта Петру, потому что он еще не мог ее вместить тогда и, за две
тысячи лет христианства, все еще не вместил. Тайна эта, может быть, и есть
явление Духа в будущей Вселенской Церкви, возможной не под знаком Двух -
Отца и Сына, а только под знаком трех - Отца, Сына и Духа. Так, в порядке
вечности и в порядке времени, Церковь эта возможна не под знаком двух -
Петра и Павла, а только под знаком трех - Петра, Павла, Иоанна. Это и
значит: Иоанн кончит "великую распрю" Петра и Павла в веках и народах; две
расколовшиеся половины христианского Запада, две Церкви, католическую и
протестантскую, соединит христианский Восток - Православие, но уже не
прошлое и не настоящее, а будущее - Церковь Иоанна в Третьем Завете Духа.
"Вечного Евангелия пророком" называют Лютера ученики.[94]
"Я должен следовать примеру Иоахима,[95] который, уча ереси... не был
отлучен от Церкви", - скажет сам Лютер.[96]
Один из первых протестантских мучеников, Леонард Кайзер, чьей смерти
завидовал Лютер, пел, восходя на костер:

Veni Creator Spiritus! (Дух Святой, прииди!)[97]

А триста лет назад, семидесятилетний старец, аббат Иоахим, кажется, в
канун смерти своей и рождения нового, XIII века, проповедывал однажды о
Третьем Завете и скором пришествии Духа в родном городке своем, Челико, близ
Козенцы, у подножия Студеных Альп Калабрии, в очень старой часовне или
церковке полуроманского, полувизантийского зодчества, каких много было тогда
в Норманнском королевстве, на юге Италии. От сгустившихся на небе туч под
низко нависшими, точно гробовыми, сводами церковки сделалось темно, как
ночью.
"В первом Завете Отца - ночь; во втором Завете Сына - утро; в третьем
Завете Духа - день", - говорит Иоахим.
И слушая, в ночи дневной, о солнце Вечного Дня, люди хотели поверить,
но не могли, как, может быть, мертвые, спящие в гробах, видя во сне, в
смерти, солнце жизни вечной, проснуться хотят и не могут.
Вдруг солнце, прорезавшее тучи, залило всю церковку ослепительно
хлынувшим из окон дождем лучей. И, остановившись на полуслове, Иоахим
взглянул туда, откуда падали лучи, перекрестился и молча сошел с амвона. Так
же молча расступилась перед ним толпа и, когда они вышли из церковки, пошла
за ним, как будто знала, куда он ведет ее и зачем. Лица у всех были
неподвижны, широко открыты глаза, как у лунатиков: тою же таинственной силой
неземного притяжения, как тех - луна, так этих влекло к себе солнце.
Молча пройдя через весь городок, где многие присоединялись к
безмолвному шествию, так что толпа все росла и росла, вышли в открытое поле,
откуда виднелись вдали белевшие на густо-лиловой темноте уходящих туч
снеговые вершины Студеных Альп. Молча взошел Иоахим на один из тех могильных