"Жеральд Мессадье. Цветок Америки ("Жанна де л'Эстуаль" #3)" - читать интересную книгу автора

никогда не бывает много!
Менее очаровательной показалась ей молодая женщина, которую привез из
Италии Франсуа: это была рабыня-мавританка, купленная в Неаполе. Увидев ее,
Жанна задумалась. Лейла попала в рабство в прошлом году, в пятнадцать лет.
Тоненькая, хрупкая, с удлиненным лицом цвета бледного янтаря и темными
миндалевидными глазами, в целом она производила приятное впечатление.
Франсуа одел ее как миланскую крестьянку. По-итальянски она немного
говорила, но не более того.
Почему же Франсуа ее купил?
- Я решил, что ее ждет дурной конец, если она не будет принадлежать
мне, - сказал Франсуа вместо объяснения.
Прекрасно. И что дальше?
Словно угадывая вопрос, который мать собиралась задать, он добавил:
- Лейла - девственница.
Прекрасно. Но это явно не та женщина, которая станет готовить ему
курицу, фаршированную колбасой с гвоздикой.
Как бы там ни было, Франсуа вдохнул новую жизнь в свою обитель на улице
Мажистра. Поглощенная подготовкой к свадьбе, Жанна не могла выкроить время,
чтобы поразмыслить над этой ситуацией. В любом случае она не любила
опустелых, запущенных домов, каким стал дом Франсуа после смерти
Софи-Маргерит.
Феррандо приехал в Страсбург с женой Анжелой и детьми, которые так
выросли, что Жанна едва их узнала. Прибыли и родители невесты с двумя
сестрами и братом Симонетты. Потом друзья семьи. И слуги. Оба дома - на
Санкт-Йоханн-гассе и на улице Мажистра - оказались заполнены до предела. Два
страсбургских постоялых двора также. Пришлось нанять еще слуг. Новобрачные
заняли второй этаж в доме Франсуа.
Приехал и Франц Эккарт. В конце концов, по закону Жак Адальберт
приходился ему старшим братом.
Гром церковных колоколов сотряс небо. Музыка золоченых органов
заполнила пространство. Перед собором собралась огромная толпа.
Празднества продолжались три дня. В первый вечер было очень жарко, и
Жанна решила поставить столы на улице. Специально вызванный каменщик укрепил
на стенах железные кольца, и в них вставили факелы. Соседи принимали участие
в ужине, сидя у своих окон. Никому не хотелось оставаться в четырех стенах,
тем более в летний зной, не спадавший даже ночью из-за нагретых солнцем
камней. Все три вечера не смолкали песни. Музыканты играли серенаду за
серенадой. Танцоры совершали немыслимые прыжки, жонглеры подбрасывали
горящие шары. Соседи, в конце концов, спустились и присоединились к
пирующим. В пляс пошла вся улица. Жанна танцевала с Жозефом, с Франсуа, с
отцом невесты и с соседями, которые откровенно приударяли за ней. Утром
сточные канавы были забиты цветами и бутылями. Но вечером все начиналось
снова.
Господи, как приятно жить, когда умеешь смеяться!
Во время праздничных торжеств Жанна увидела, как Лейла заливисто
смеется. И растрогалась. Все относились к ней как к служанке и рабыне, ее
это ничуть не обижало. Только Франсуа вел себя иначе, и Жанна внезапно
поняла, что сердцем она уже приняла эту девушку.
Для начала она сделала выволочку Францу Эккарту, который не сводил глаз
с мавританки: