"Вольф Мессинг. Я - телепат " - читать интересную книгу авторапомощников с живыми голубями в руках. Завязав больному глаза, свел и его
вниз. По моему знаку один из помощников выпустил голубя - я выстрелил перед лицом больного из пистолета. Затем, достав из кармана заранее подстреленного голубя, сунул ему в руку. - Один готов, - сказал я. - Если бы я его не застрелил в воздухе, он мог бы вернуться. А теперь - шалишь! Все кончено! Так повторялось еще два раза. Затем "выскочили" просто от страха перед выстрелами и новорожденные голуби. Потом я позволил больному снять с лица повязку и открыть глаза. Он собственноручно в моем присутствии закопал трупики бедных птичек под гигантским развесистым дубом в своем парке. Голова у него оставалась чистой в течение нескольких лет, пока суть происходившего не раскрыл ему один близкий знакомый, полагая, что граф излечился навсегда. Узнав истину, тот с криком схватился за голову. Голуби с тех пор "жили" в ней до самой смерти. Думаю, средств вторично излечить его уже не было. Что это? Шарлатанство? Нет, гипноз. Внушение. Просто я опустился до умственных способностей моего больного и средствами, доступными его пониманию, уничтожил его болезнь. Точнее, внушил ему, что он не болен. Человек поверил мне и мог бы оставаться здоровым до самой смерти. Гипнозом же внушаю я отвращение к алкоголю, к папиросам и вообще к табачному дыму, к другим наркотикам. Когда я внушал своим больным отвращение к алкоголю, я сам - месяцами! - не мог выносить даже слабых запахов спиртных напитков. Это отвращение к ним сначала охватывало всего меня. И уже после этого мог я его передать моим подопечным. вину. Но излеченный мной человек его сохраняет на долгие годы. А там - все зависит от него самого. Я много курю. Но когда идут сеансы внушения отвращения к табаку, бросаю курить и без судорог в теле не могу переносить самого слабого запаха папиросного дыма. Снова я закуриваю, только закончив цикл внушений. Глава У. ЧТО Я МОГУ ЕЩЕ? НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ПОЗНАНИЕ Это самая трудная для меня глава. Все, о чем я писал раньше, могу объяснить, пусть не в деталях, но достаточно четко. И если иной раз моя точка зрения не совпадала с точкой зрения того или иного ученого, это не меняло сути дела: то ли, иное ли объяснение механизма моего искусства будет в конце концов принято наукой в качестве объективной истины, мне не очень важно. Важно для меня другое: убежденность, что этот материальный механизм будет найден. А сейчас я должен перейти к группе явлений, четкое объяснение которым я сегодня предложить бессилен. Мало того, я не могу дать и нечеткого и сколь-либо сносного гипотетического их объяснения. Но не могу обойти их совсем, ибо это факты, а о них принято говорить, что это вещь упрямая. И еще я позволю себе последовать совету великого русского ученого Дмитрия Менделеева, сказавшего как-то относительно явлений, не укладывающихся в общепринятые рамки: "Их не должно игнорировать, а следует точно рассматривать, т. е. указать, что в них принадлежит к области всем известных естественных явлений, что к вымыслу и к галлюцинации, что к числу постыдных |
|
|