"Наталья Метелева. Ярь" - читать интересную книгу автора

- Черт! Слишком долго. Че-ооррт!!! - кулак врезается в стену. Та слегка
прогибается и плюет в лицо слизью. Питательной мерзостью, благодаря которой
мы живы. Есть ее немыслимо - выворачивает. Да и не надо. Она сама
впитывается в кожу. Проникает с каждым вдохом. Если бы еще не знать, откуда
она здесь!

Они - мражи? жрабы? дерьмо! - существа находчивые. Светляки сгорают
почти дочиста, в невидимый, невесомый пепел, растертый до кварков. В корм.
Манну небесную. 'Из микроволновки', - сказала Джосси. И сошла с ума. Она
визжала на каждого, взятого жрабами. Безостановочно, тонко. До следующего
светляка. Так ввинчиваясь в каждый нерв, что хотелось ее придушить. Однажды
визг исчез. Во тьме, навсегда. Я часто молчал о Джосси. Белокурая
голубоглазая Джосси. Молилась ли ты на ночь? На бесконечную, безысходную
ночь? На тьму кромешную?
Мы молимся на тьму, которая нас пожирает. Молимся молча. Про себя. Про
всех. Больше смерти мы теперь боимся света. Свет - это смерть светляка.

- Заметил, Лесь? А ведь за это время - ни одного светляка! - засыпая,
бормочет Влад, и я чувствую, что он улыбается. - Ни одного, блин...
Ему хорошо улыбаться. Это не он падает искрой в бездну, танцуя и сгорая
дотла. Одна за всех сгорает. Держись, Янка!
Трое суток без жертв. И - всем нутром, всей кипящей ненавистью чую - не
будет их больше. Трое суток! А было - каждый день. Или ночь? Регулярно.
Жрабы взяли тридцать. Остальные погибли иначе: кого задело, кто сам кидался
на взмывающий к потолку факел, кто исчез в чмокающем ничто - там, где раньше
был шлюз. Там, где исчезла Джосси.

И каждый раз 'банка' словно усыхала, сжимаясь. Потому мы и поняли, что
жрабы, если не разумны, то рациональны: меньше пространство - точнее
распределяется корм, и черви не расползаются по стенкам. Ткни, не глядя, в
банку - и включишь светляка. Это мы так думаем. Жрабы не думают, они просто
едят свет, как планктон.
Гори, гори моя звезда... Звезда горючая. По имени Ярь.
Трое суток горит Яна Ярь.

ВХОД

Когда корабль входит в гипер, мир - сплошное сияние. Когда выходит -
брезжат лампы 'аварийки', жужжит вибромассажер капсулы, сердце спотыкается,
вяло жует какую-то впрыснутую в вены дрянь - мир возвращается в сознание,
складываясь, как паззл.
Между входом и выходом - прочерк. Черный ящик, точнее - миг. Там нет ни
мира, ни нас в мире. Ни тьмы, ни света.
Но тьма была. И тишина. И холод.
Я очнулся, уже зная - всё не так, а значит, всё плохо.
Выбрался ощупью из отсека. Нигде ни искры. Ни зги. Шлюзы открыты. Люки
выдраны, как лопнувшие перепонки. Воздух странный. Кромешный мрак хрустел на
зубах горькой пылью. Вкус остановленного мгновения.
А потом хлынули крики. Отовсюду. Не один я полз в кают-компанию, хотя
обязан был оставаться на местах и сохранять спокойствие. И правильно делал: