"Энн Мэтер. Прелюдия к очарованию" - читать интересную книгу автора

продолжением первой книги и охватит шестнадцатое и семнадцатое столетия.
- Понимаю, - кивнула Санча, торопливо делая пометки в блокноте.
- Но я также пишу еще одну книгу, - добавил граф тихо. - Она совсем не
похожа на две другие. Сочинение не исторического, а поэтического жанра. Вы
любите стихи, мисс Форрест?
- Да, - ответила Санча не очень уверенно, краснея. - Когда... Когда
нахожу время для чтения.
- Но вы должны почаще обращаться к поэзии, синьорина, - воскликнул
граф. - Не кажется ли вам, что в стихотворных строках можно обнаружить очень
много красоты? Не следует использовать слова только для таких прозаических,
будничных дел, как, например, нынешнее интервью. Нужно дать возможность
словам плавно струиться, звучать, подобно ласкающей слух музыке, и, вырывая
нас из обыденности, переносить в бесконечное!
Санча слушала, невольно зачарованная; затем до ее сознания дошло, что
он уже замолчал и внимательно смотрит на нее. Смущенная, Санча постаралась
скрыть замешательство, делая вид, что перечитывает собственные записи.
Проведя кончикам языка по пересохшим губам, она возобновила беседу.
- Вы пишете стихи, синьор? - спросила она, не поднимая глаз.
- Совсем немного, синьорина, - признался он тихо.
- Стихотворения, которые я обрабатываю, - это творения поэтов
шестнадцатого и семнадцатого веков. К сожалению, они не получили признания,
и их никогда не печатали. Некоторые произведения без подписи, авторы других
известны, но все они прекрасны.
Когда граф заговорил на любимую тему, изменился даже его голос, и Санча
поняла, что поэзия являлась предметом его истинной увлеченности. И своим
энтузиазмом он невольно заражал и ее.
- Хотите еще вина, синьорина? - внезапно спросил граф, поднимаясь и
направляясь к столику, на котором Паоло оставил поднос с бутылками. -
Сегодня жарко, и вы, вероятно, испытываете жажду.
- Нет, нисколько, благодарю вас, - энергично замотала головой Санча.
От выпитого крепкого вина она уже сделалась немного вялой, слегка
клонило ко сну. В комнате было так тепло, так тихо и мирно в сравнении с
беготней и суматохой, которая обычно царила в редакции.
Граф налил себе вина и опять прислонился к камину, поставив ногу на
медную каминную решетку. Со своего места Санча видела начищенный до блеска
ботинок и тесно облегавшие мускулистые ноги черные брюки. Он находился
слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя совсем непринужденно, и
Санча постаралась как можно незаметнее отодвинуться подальше, к спинке
кресла.
- Интервью закончилось? - спросил граф.
- Думаю, что это все, - ответила Санча, резким движением закрывая
блокнот.
- Хорошо. - Граф отпил вина и, подняв бокал, стал с видом знатока
внимательно рассматривать на свет остатки содержимого. - А теперь, быть
может, вы расскажете кое-что о себе? - сказал граф.
Санча бросила взгляд на дверь, страстно желая, чтобы поскорее вернулся
Тони. Наступил момент, которого она боялась и к которому так и не смогла
подготовиться.
- Я мало что могу сообщить о себе, - ответила Санча равнодушным - как
она надеялась - тоном.