"Энн Мэтер. Вересковая пустошь" - читать интересную книгу автора

отчасти именно благодаря его моральной поддержке она так хорошо училась в
школе.

После обеда Мэннеринг извинился и ушел, оставив ее на попечение
Грэхема. У него была назначена деловая встреча, по крайней мере он так
сказал, а ей не хотелось расспрашивать лакея о передвижениях его
работодателя. Тем не менее она расстроилась, когда опекун не вернулся к
десяти часам и Грэхем заявил, что ей пора спать. Она еще не успела освоиться
с расположением комнат, поэтому Грэхем устроил ей небольшую экскурсию, и на
нее произвели впечатление большие комнаты с прекрасной обстановкой. Квартира
была огромной, с четырьмя спальнями и ванными, холлом, столовой, кухней и
небольшим кабинетом, где Мэннеринг работал за пишущей машинкой. Грэхем
занимал отдельную комнату, сообщавшуюся с кухней и имевшую отдельный вход из
наружного коридора.

Комната Домине была оформлена в пастельных зеленых и голубых тонах, с
золотистыми занавесками и покрывалом на кровати; краны в ванной были
начищены до блеска. Девушка приняла душ и легла в кровать. Ее
хлопчатобумажная пижама казалась совсем дешевой по сравнению с белоснежными
шелковыми простынями, и Домине вдруг почувствовала себя неуютно.

Здесь, высоко над Лондоном, не было шума машин, не ощущалось
присутствия внешнего мира, и она сонно подумала, что комната напоминает
кабину самолета.

Должно быть, уже очень поздно, вдруг подумалось ей, когда за дверью ее
комнаты послышался шум и она поняла, что кто-то вошел в квартиру. Протянув
руку, Домине включила лампу у кровати и посмотрела на часы, прежде чем
поспешно выключить свет снова. Был уже третий час! Она откинулась на
подушку, глядя в потолок. Слишком поздно для какого бы то ни было делового
свидания, неохотно подумала она. Очевидно, оно было просто поводом на время
избавиться от ее присутствия. Может, у него была подруга, какая-нибудь
особенная женщина, на которой он собирался жениться. Она нахмурилась.
Почему-то после встречи с ним, после того как Мэннеринг нашел время приехать
и забрать ее из монастыря, она начала относиться к нему почти как к дедушке
Генри. Словно она была важна для него, так же как он был важен для нее. Как
глупо было думать, что такой человек, как Джеймс Мэннеринг, - богатый,
известный, привлекательный, будет считать ее чем-то большим, нежели
ребенком, за которого он в ответе, обузой на своей шее. В самом деле, разве
вечером он не сказал, что она для него именно обуза?

Состроив гримасу, Домине взбила мягкую подушку и плюхнулась на нее,
недоумевая, почему недавнее волнение вдруг куда-то исчезло.

Когда она проснулась, слабый свет пытался просочиться в комнату сквозь
щели в жалюзи. Лучики были тоненькие и бледные, и по мерному постукиванию в
стекло она поняла, что все еще идет дождь.

Вздохнув, девушка выскользнула из кровати, подошла к окну, раздвинула
планки жалюзи и выглянула наружу. Утро было мрачным, закрытое тучами небо