"Пуля-Квант" - читать интересную книгу автора (Бобл Алексей)

Глава 10 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Курортник… - позвал я. Твою мать! Вот тебе и природная закавыка. И что? И куда все делись, ну не разыгрывают же они меня. Это глупо.

- Леха, Пригоршня!!! - прокричал я во все горло.

Так, спокойно, Лабус. Думай. Думай, что случилось. Ты пошел отлить. За спиной мялись двое: командир и сталкер-одиночка. Предположим, что их сожрала эта долбаная аномалия без шума и пыли…

Я поднялся на ноги, сделал пару шагов. Оглядел ис­топтанный снег. Вот тут стоял Пригоршня, и куда он по­шел? Ага, к мареву. А вон следы Курортника, он у са­мой границы марева топтался - должно быть, тыкал пальцем в полупрозрачную рябую плоскость…

Ох, не люблю я аномалии. Не по душе мне все это, набожный я человек.

Я посмотрел по сторонам, будто кто-то мог за мной на­блюдать. Перекрестился, зажмурился и шагнул в марево.

Открыл глаза - кругом заснеженный лес, кусты, ве­тер в кронах гуляет.

Обернулся - тот же пейзаж, только слегка размы­тый туманом аномалии. Следы наши видны. Вот в чем прав Пригоршня, так это…

- Во бред! - произнес я.

Поскрипев зубами, развернулся в одну сторону, в другую.

Думай, думай! Курортник здесь стоял, к нему подо­шел Пригоршня, и они испарились. Но я-то вот - жи­вой. И Леха чуть раньше границу переступал туда-об­ратно. Я потыкал пальцем в марево - ничего. Задрал голову - «стена» убегала ввысь и терялась на фоне серого неба. Как тончайшая маслянистая пленка, толь­ко как ее, стенку-пленку эту, подвесили? Что за сила держит вертикальную плоскость, исчезающую в низких серых тучах, и заставляет ее колыхаться? И почему ано­малия пропускает сквозь себя, не задерживает, не ока­зывает сопротивления, а кого-то и…

Так, я не туда забрался в размышлениях. Надо зано­во…

ПДА! Болван, Лабус, болван! Я закатал рукав. При­вычная картинка: карта, иконки, только нет тех, кото­рые показывают Курортника с Пригоршней или еще ко­го-то. Я врубил сканер. Проверил все режимы, даже подключил функцию поиска беспроводных устройств. Сканер исправно обнаружил мой ПДА.

Радио! Лабус, ты дважды болван, остался один и рас­терялся. Старый становлюсь…

Я щелкнул радиостанцией - шипение в наушнике. Запросил пост, отряд. Молчание. Вызвал Курортни­ка - тишина. Вот она, мапупа, получи, Лабус.

Расстегнув ремешок шлема, я оттянул ворот куртки и потер шею. Влез пальцами под шлем, помассировал затылок…

Гоняй, гоняй кровь в черепушке, Лабус, - что же ты такое упустил? Что-то важное. Где разгадка? В чем? Прокрутим события вновь: я стоял возле куста, спиной к мужикам, Курортник докладывал по радио в отряд, по­том они с Пригоршней обсуждали марево и… И? Я по­вернулся, их нет, волна невесомости накрыла! Вот!

- Волна, - прошептал я.

Опустился в снег, сложил ноги по-турецки, очки сдвинул на глаза, застегнул ремешок шлема и стал ждать.

Пейзаж слегка расплывался, очертания деревьев бы­ли нечеткими - а когда издалека смотришь, заметить марево почти невозможно.

Я глянул на часы - с момента последней волны про­шло около пяти минут. Так, прикинем интервал между волнами. Есть ли тут закономерность? Первая волна на­крыла нас, когда на связи был начальник разведки. У Ку­рортника радио еще отрубилось. Потом мы снаряди­лись, хотели выступать, и тут вновь повторилось - ин­тервал минут десять, пятнадцать. Потом подобрались к мареву, покидали гайки и болты, обсудили, Курортник туда сунулся, я пошел по делу - между второй и тре­тьей волнами также прошло минут пятнадцать. Зна­чит, - я опять посмотрел на часы, - значит, еще от силы пару минут…

Я поерзал, поправил лямки рюкзака, пулемет пере­весил на грудь, проверил патронную ленту - все в по­рядке. Ждем. Снова поерзал и решительно отключил все электронные устройства. На всякий случай.

И тут воздух подернулся дымкой, пожелтел, как лист старой бумаги, исчезли деревья, кустарник… Лист пре­вратился в огромное сито. Сквозь тысячи мелких дыро­чек вновь проступили лес, снег, кусты, но возникло ощу­щение, что вокруг сумерки.

Окружающее надвинулось на меня, облепило, обво­локло, почернело, словно к листу бумаги поднесли за­жигалку.

Я, кажется, заорал, но голоса не услышал. Зажму­рился. Тело стало легким, как пушинка, и вдруг…

Пулемет потяжелел, я услышал собственный сдав­ленный крик. В спину кто-то толкнул, навалился свер­ху, обхватив шею, зажал рот. Прошипел в ухо:

- Тихо, Лабус! Молчи!

Курортник, Леха! Да я готов молчать целую вечность! Узнал твой голос…

Командир, убрав ладонь, схватил меня за плечо, пе­ревернул. Куртка и штаны масккостюма вывернуты на­изнанку - зачем он переоделся в хаки?..

Я осмотрелся - кругом лес, бурая земля вперемеш­ку с замерзшими листьями усыпана рыжей хвоей, ввер­ху серое небо. Снега нет…

Курортник приложил палец к губам, указал мне за спину. Я обернулся. За деревьями едва виднелись фигу­ры людей - шли цепочкой по одному. Я отполз за де­рево, прошептал:

- Кто?

- Похоже на «Свободу». - Он уже следил за стал­керами в бинокль.

Я огляделся - метрах в трех от нас сидел Пригор­шня.

- Переоденься пока, - сказал Курортник.

Я расстегнул грудную перемычку, стянул рюкзак, пе­ребросил ремень пулемета через голову и поставил ору­жие на землю. Скинул разгрузочный жилет, высвободил руки из куртки, выворачивая рукава. Сбросил с ботинок снегоступы. Теперь поясной ремень, штаны, все это на­изнанку… Ну вот и готово.

Еще во Вторую мировую фашисты придумали двусто­ронние масккомплекты. Практично, удобно. Только это не помогло им победить в войне… хорошо бы, чтобы по­могло нам.

Рюкзак надевать я пока не стал, чтобы не лишать се­бя маневренности, лишь стянул с него белый парусино­вый чехол и убрал в потайной карман. Посмотрел впе­ред - много их там, за деревьями. Глянул на Курорт­ника, он на секунду оторвался от бинокля, показал: «Прошло три десятка». Я про себя присвистнул - тридцать человек, и до сих пор идут! Как их вообще со­брали столько? Кто командир?

Спустя минуту цепочка людей оборвалась, вскоре за деревьями прошли еще пятеро - замыкающее охране­ние. Курортник показал, что всего насчитал пятьдесят пять человек. Ого! Это почти разведрота парашютно-десантного полка… На войну ребята собрались?

Опустив бинокль, Леха прислонился спиной к дереву и нахмурился. Мы с Пригоршней уставились на него.

- С возвращением, Лабус, - прошептал он. Я улыбнулся.

- Что имеем? - продолжил Курортник. - Рота сталкеров из «Свободы». Двигаются, если верить ком­пасу, на север, северо-запад. Лабус, ты местность узна­ешь?

Я огляделся. Лес, обычный смешанный лес, кусты, кочки, трава, корни кое-где у старых деревьев выпира­ют, подмывает их тут что-то во время паводков. Мха много. Совсем другой пейзаж - не тот, откуда мы по­дошли к мареву.

- Может, мы возле болот? Или реки. В общем, во­доем поблизости где-то.

- Ну да, логично. Мы тут с Никитой, пока тебя жда­ли, к тому же выводу пришли. Но никаких признаков марева больше не видно. И снега нет, вот что удиви­тельно… Как ты там говоришь? - слу…

- Мапупа.

- Ага. А ты молодец, Костя. - Курортник почесал небритый подбородок. - Догадался, что марево нас втянуло, про волну сообразил.

Я поежился, вспомнив желтый лист, который вдруг начал чернеть. Только сейчас сообразил: ощущение бы­ло, словно помер и в загробный мир лечу.

- Теперь надо решить, что дальше делаем. - Ку­рортник глянул на часы. - Либо двигаем за этой бан­дой, либо ищем выход сами, разбираемся в происходя­щем.

- Языка хочешь взять?

- Точно. И Пригоршня хочет.

- Давай за ними двинем. Заодно и разберемся, где мы. А языка - по обстоятельствам, как сложится.

Леха поразмыслил и посмотрел на сталкера:

- Что думаешь?

- Я «за», - отозвался Никита.

- Решено. - Курортник прищурился, вглядываясь в лес, и недовольно зашептал: - Пацан этот, да еще и марево! Радио не работает… Впустить - впустили, но куда? И выпустят ли? Одно радует: это точно Зона. Южная Зона, где есть сталкеры, а значит, можно вы­браться. - Он приподнялся.

Меня накрыло дежа-вю. Где-то я уже слышал похо­жую фразу о том, что нас куда-то впустили, но выпус­тят ли… Я силился вспомнить, когда и где, при каких обстоятельствах это говорил Курортник, но не мог.

- Двигаемся в следующем порядке: Лабус первый, я следом, Пригоршня замыкающий. Дистанция три ме­тра. Никита?

- Я.

- Отдай болты и гайки Лабусу. Электронные уст­ройства не включать.

- Держи. - Пригоршня протянул мне пакет.

- Лабус, направление: север, северо-восток, возь­мем восточней от этой братии.

Кивнув, я выпрямился.

- Под ноги всем смотреть, чтобы на растяжку не нарваться.

Пригоршня как-то вяло поднялся, буркнул: «Угу».

- Никита, чего ты мнешься? - спросил Леха.

- Да это… странно как-то. - Сталкер замолчал, уставившись в небо.

Я задрал голову.

- Чего странного?

Чудной этот сталкер, витает в облаках, тут дело се­рьезное, а он со странностями своими. Я на всякий слу­чай еще раз глянул вверх, потом осмотрелся - тихо кругом.

- Ну чего? - Курортник дернул Никиту за рукав. Не меняя позы, тот произнес:

- Выброса нет, - и замолчал, почесывая подбо­родок.

- И?.. - Меня его манера начала раздражать. - Нет - и хорошо.

- Я в Зоне почти восемь суток. А выброса нет.

Я нахмурился. Что-то не сходится. Не пойму, где именно. Смущает меня какой-то момент… Леха, взглянув на часы, скомандовал:

- Двинули, потом обмозгуем.

Я закинул на спину рюкзак, высыпал на ладонь не­сколько болтов из мешочка и убрал его в боковой кар­ман. Оглянулся - все готовы. У Пригоршни глаза рас­терянно бегают. Вот будет пауза, тряхну я его, только предварительно с Курортником наедине потолкую, а по­том устрою Пригоршне допрос с пристрастием. Темнит сталкер, недоговаривает что-то.

Вскоре мы пересекли цепочку следов, оставшихся от свободовцев. Они явно не таясь шагали, не ждут в этом месте никакой опасности. Куда же нас забросило? И что это за марево такое, в конце концов? Получается, не­кто смог из него выйти. Утащил Кирилла и вернулся обратно. Проход, стало быть, есть в обе стороны. Кто-то шастает, используя марево, туда-сюда у самого Пе­риметра, под носом у ОК, а разведке и невдомек.

Я остановился, заметив небольшой овражек впере­ди. Вдоль склонов кусты, если продираться - нашумим. Возможно, овраг переходит дальше в широкую балку и выводит к водоему, а может, и нет.

На входе в распадок, невысоко над землей, крутились иголки и листья - воронка.

Я примерился, размахнулся и швырнул болт в анома­лию. Железку тут же втянуло и закрутило, она скольз­нула вверх по невидимой вертикальной оси, а потом ано­малия выплюнула ее к противоположному склону. Но ту­да болт не долетел: вращаясь, подскочил и метнулся обратно, попав в другую аномалию. Охренеть! Это что за пинг-понг такой? В овраге, выходит, какие-то анома­лии-синхроны? Вот уж причуда Зоны. Две воронки вы­строили векторы силы так, что их поле перекрыло весь распадок. Путь туда закрыт.

Я обернулся.

Курортник покивал, потом показал направление на одиннадцать часов.

Что ж, придется пока идти по следам сталкерской ро­ты, а когда появится возможность - свернем к оврагу, переберемся на другой склон. Так мы сохраним безопас­ную дистанцию, и в случае, если обнаружим себя и нач­нется огневой контакт, будет куда отойти.

Я еще раз бросил взгляд на овраг - болт летал меж­ду воронками. Интересно, сколько он так будет скакать?

До следующего выброса? Пока не разрядит аномалии полностью или не изменится вектор приложения силы?.. Да и бог с ним.

Я напряженно глядел вперед. Сталкеры идут доста­точно быстро, километров пять в час. Торопятся. Так мо­жем и отстать. Местность незнакомая, аномалии вон странные…

След на земле читался легко. Вот бычок дымящий­ся валяется - плевать, похоже, командованию этого отряда на скрытность передвижения. Точно торопятся. Хотя сталкеры никогда дисциплиной не славились. Ну разве что «Долг» - в этой группировке много отстав­ных военных. Между собой мы их называем ассениза­торами Зоны. Командование иногда привлекает дол-говцев для выполнения разных задач. А меня в их стра­тегии смущает то, что они передвигаются по Зоне относительно небольшими отрядами - и при этом мечтают уничтожить всех мутантов внутри Периметра. Но мутантов здесь слишком много. Одних только псев­дособак в южных частях Зоны несколько тысяч. Неко­торых убивает выброс, часть гибнет под заградитель­ным огнем крупнокалиберных пулеметов и миномет­ных батарей с блокпостов, но остальные плодятся и плодятся. Причем это только псевдособаки, есть же еще псевдогиганты, псевдоплоть - я хмыкнул, слиш­ком много ПСЕВДО, - контролеры, тушканы, снор-ки, зомби, слепые псы, бюреры… А в глубине Зоны кто обитает? Я собственными глазами видел два «чер­ных одеяла». Одно из них во время рейда убило пуле­метчика нашей группы Карла: обернулось вокруг него и отпустило - Карл стал похож на гипсовую фигуру, потом раскрошился, как сухарь, рассыпался на куски.

Группу спас Курортник, выстрелив по «одеялу» зажи­гательными. Пули разорвали необычного мутанта на лоскуты, но потом тварь снова собралась в одно це­лое, хорошо хоть преследовать больше не стала. Где там у нее мозги? И вообще было не понятно, живая она или нет… Или вот химеры - их вообще, говорят, не видел никто.

Мы продвигались вдоль оврага, низкая поросль за­слоняла склон. Очень ровная, высотой везде одинако­вая - но ведь не искусственное же это насаждение, от­куда ему здесь взяться? Тогда что? Растение-мутант… Надо держаться от этих кустов подальше, а то как вспомню рассказы Курортника о деревьях-кукловодах, так муторно становится.

Как я и предполагал, овраг увеличивался, восточный склон становился все круче. Если превратится в балку, преодолеть его будет сложно.

Впереди треснула ветка, потом еще одна, послышал­ся звук ударов топора - дерево рубят. Переправу го­товят? Или…

Я остановился у кряжистого дуба и дал команду: «Ложись». Курортник подполз ближе, жестом показал: «Наблюдай прямо», а сам двинулся на десять часов. Его место занял Пригоршня, я приказал смотреть за Лехой, вынул бинокль. Подстроив фокус, стал разглядывать лес. На тропе появилась фигура в КЗС, за ней вторая. Сталкеры возвращались. Курортник успел отползти ме­тров на двадцать, затаился под молодым ельником и то­же смотрел в бинокль.

Парочка с «калашами», в разгрузках, на груди бол­таются маски респираторов. Один обычного телосложе­ния, неприметный, второй как жердь: худой, высокий,

КЗС ему мал - в обтяжку, рукава сползают с запяс­тий вверх, сталкер их постоянно одергивает, перекла­дывая оружие с руки на руку.

Они свернули с тропы и направились прямо к Ку­рортнику. Должно быть, этих двоих отрядили в наблю­дательный пост на время стоянки.

Я замер. Потом дернул Пригоршню, он обернулся и пожал плечами. Ну да, что он может сделать… Если рыпнемся сейчас, сразу обнаружим себя. Сюда при­мчится рота архаровцев, а сражаться с такими превос­ходящими силами…

Леха оторвался от бинокля, показал нам два расто­пыренных пальца. Я в ответ просигналил латинской «V» - Леха кивнул, начал стягивать рюкзак.

Пригоршня напрягся. Я снова глянул в бинокль - на тропе пока никто не появился.

Сталкеры не спеша двигались между деревьями, те­перь первый не закрывал второго. До нас стали доно­ситься отдельные фразы, я расслышал что-то про «Мо­нолит».

Никита подобрался, выставил вперед оружие, це­лясь.

Отложив бинокль, я взялся за пулемет. Постучал по плечу Пригоршню, он обернулся, и я показал: твой ле­вый, мой правый. Никита кивнул. Мы одновременно по­смотрели на Леху. Он убрал штурмовую винтовку за спину, ощупал правый рукав, где у него пенал с трех­гранной пикой. Оглянулся, скрестил руки у шеи и сжал кулаки, затем показал указательный палец. Это значи­ло: одного он прикончит, второго берем.

Мы с Пригоршней кивнули.

Первый сталкер произнес:

- Вот здесь, в ельничке, - и указал автоматом на место, где затаился Курортник.

- Давай скорей, пока Умник не прознал. А то сгно­ит потом, сука… - Высокий явно нервничал, постоян­но крутил головой, то и дело одергивал рукава.

- Да не ссы, Худой, - отозвался первый. - Чего ты шкалишься, я по-быстрому, - и, перевесив АКМ на шею, стал развязывать тесьму штанов. Расстегнув пряж­ку солдатского ремня, он вошел в ельник. Над приземи­стыми елками теперь торчала только его голова. - Ху­дой, а Худой, а правда, что контролеры все гомосеки? - Сталкер заржал, как придурок.

Теперь Леха видит голую задницу молодца из «Сво­боды». Зона притягивает отребье. Периметр наглухо не закроешь, вот и лезут сюда блатные да судимые. Всту­пают в кланы, сколачивают группки, устанавливают но­вый порядок. Джентльмены удачи.

Я сосредоточился на Худом. Он взял на изготовку ору­жие, чуть присел и крадучись двинулся в обход ельника. Сделал несколько шагов и замер. Потянул носом воздух.

- А почему они гомосеки?.. - продолжал из ель­ника первый. - А…

- Бурый, заткнись, - нервно перебил Худой.

Он сделал еще пару шагов - до Курортника оста­лось не больше метра. Вытянув руку, Леха мог бы схва­тить сталкера за щиколотку.

Курортник подобрался, опираясь на ладони и носки.

Я поймал в прицел Худого, палец лег на спусковой крючок.

Башка Бурого исчезла - он присел в ельнике. Худой шагнул вперед, хрустнула ветка, и Курортник прыгнул.