"Пуля-Квант" - читать интересную книгу автора (Бобл Алексей)

Глава 13 ЗАИМКА


Аты ведь меня сразу заметил, Курортник… - Лесник рылся в рюкзаке. - Я еще себя на мысли поймал: что это командир военсталов так спокой­но спать залег, кругом не прошелся, только команду от­дал - и на боковую?.. Да куда ж я ее засунул?..

Я механически чистил винтовку и слушал разговор. Пригоршня сидел под сосной. Похоже, он и сам был не прочь, чтоб от него отстали. Отвернулся демонстратив­но и ни разу не глянул на нас.

- Я уже не командир.

Лесник прекратил копаться в рюкзаке и вопроси­тельно уставился на Леху.

- Об этом долго рассказывать, - отмахнулся тот. - Так чего ты показать хотел?

Лесник снова запустил руку в рюкзак.

- Да вот.

Я отложил в сторону оружие и шомпол. Курортник с любопытством разглядывал прозрачный цилиндр. В дли­ну сантиметров двадцать, напоминает гильзу от тридца­тимиллиметрового снаряда, донышко плоское, верх сплюснут. Внутри желеобразная субстанция. Светится, словно ХИС-трубка, - вроде и ярко, но глаза не ре­жет. Свет мягкий, бело-голубой.

- Ну и?.. - Курортник царапнул гильзу ногтем, по­стучал пальцем по донышку. - Чего ты мне химичес­кий источник света показываешь? Или это контейнер какой-то необычный?

Лесник хмыкнул.

- Если дело в контейнере, то такой я действитель­но впервые вижу. - Леха нахмурился. - Слушай, как открыть?

- А никак, - заявил Лесник. - Я эту штуку в вос­точном Могильнике нашел. А потом узнал, что Григоро­вич заказ на нее разместил. Случайно узнал от Отмеля. Я-то думал, барахло какое… Как ты сказал, химический источник света? А оказалось, что не он вовсе. Две не­дели назад я заходил на Янтарь, и начальник охраны мне шепнул, мол, к тем, кто в Могильниках бывал, у Григо­ровича разговор есть. Ну, я пошел с Григоровичем по­общаться, а он достает такой же цилиндр и говорит: «Заказ. Найдешь - неси, только надобно в Могильни­ке искать». А когда узнал, что у меня такой имеется, - Лесник усмехнулся, - прям вцепился. «Тащи, - го­ворит, - мне срочно. Немедленно!»

Леха покрутил цилиндр в руках, посмотрел на свет и вернул Леснику:

- На Янтарь, стало быть, идешь? - Мы с командиром переглянулись.

- Ага. - Лесник спрятал контейнер и дернул шнур, затянув рюкзак. Запечатал клапан с помощью длинных ремешков, пропустив сквозь кольца, закрепленные сни­зу. Старый рюкзак, потертый такой, из брезентовой тка­ни, выгоревшей на солнце. Вместительный, несколько накладных карманов по бокам. Таких в продаже уже не найдешь - раритет.

Лесник сам как раритет. Человек эпохи социализма. На голове ушанка с торчащими наружу петельками за­вязок. Одет в брезентовый плащ - широкие полы, па­тронташ через грудь, коричневый свитер из верблюжь­ей шерсти с высоким воротом, в них водолазы раньше ходили. Сапоги болотные, завернуты ниже колен, тоже из советской эпохи. А вот брюки современные, такие же, как у нас, - как-то разжился вольный стрелок ком­плектом или подарил ему кто-то, Леха с Отмелем за­просто могли так отблагодарить за какую-то услугу.

- А что это за желе внутри? - спросил Курортник.

- Не знаю. Григорович умные слова говорил, науч­ные, я не запомнил.

- Точно? - Леха прищурился.

- Да правда не знаю. Нашел - рассказал Григоро­вичу. Не фонит оно. Трубка и трубка, запаяна, гладкая.

- Ладно, это ваши дела с Григоровичем. Ты стрель­бу слыхал?

- Да. У вас хочу спросить, кто это так шумел у мос­та? Ваши же спецоперацию какую-то намечали.

Пригоршня по-прежнему сидел тихо, но я заметил, как дернулась его голова, когда про стрельбу и спец­операцию вспомнили.

- Погоди, ты на заимку идешь? - проигнорировал Курортник вопрос Лесника.

- Да, только через мост я редко хожу. Гиблое мес­течко, мародерничают там часто. И Зеленка его подмы­вает. - Лесник почесал бороду и добавил: - Я от Кор­дона топаю, между «Агропромом» и Свалкой прошел, а здесь у меня ловушки кое-где. Хвосты рыжих псевдосо­бак пока еще в цене…

Курортник покивал. Я не выдержал:

- Откуда здесь псевдособаки? Лес же кругом, а они в основном у брошенных поселков, бывших военных объектов крутятся.

За Лесника ответил Курортник:

- Здесь хуторок есть. Лабус, ты винтовку-то чисть.

Я пожал плечами и опять взялся за «Джи-36».

Курортник быстро пересказал, что с нами произош­ло. Про пацана-лаборанта, Пригоршню, марево, «Сво­боду» и монолитовцев у переправы. Доверяет он Лес­нику, раз все выложил без утайки. Когда про змею упо­мянул, Лесник сказал, что и сам видел одну, но ловить не стал - побоялся.

- Они в спячке должны быть. Гадюки вообще мир­ные, людей не кусают, хоронятся в топях и прохладных местах летом. А тут… - Лесник хмыкнул. - Я драпа­нул, когда увидел. Зима ж на дворе. А если плюнет тварюга мутантная каким-нибудь ядом? Значится, надо на Янтаре рассказать, пусть «ветеринары» из блока «О» ловят или кого другого снаряжают из отчаянных одино­чек, кому жизнь не дорога. Я если тварь не понимаю, неизвестна она мне, так не сунусь. Пущай себе полза­ет, мне жизнь дороже. - Он надолго замолчал.

Закончив с винтовкой, я отдал ее Курортнику, тот кивком поблагодарил.

- Меня на заимке Химик должен ждать, - сооб­щил Лесник. - Он мне «сборку» обещал.

- Химик? - влез Никита. - Слышал вроде… Го­ворят, он родом из Чернобыля…

- Говорят, что кур доят, а кровосос несется, - обо­рвал Лесник.

Пригоршня буркнул что-то и опять отвернулся.

- Химик… не помню, кто такой, - сказал Леха.

- Малый один. На Янтарь не ходит, ты не знаешь. В Зоне недавно. Местный как бы… - Лесник покосил­ся на Пригоршню. - Большой знаток артефактов. Один ходит. Спор у нас вышел как-то про лозу волчью, кровь камня, слизняк, выверт и медузу. Химик говорил, что нужны бенгальский огонь и капля и что он из них соберет ночную звезду. Точнее, сделает «сборку» по свойствам, не уступающим ночной звезде, но она не ра­диоактивная будет.

- Во как, - удивился Курортник и почесал за ухом. - Костя, слышал? А мы не знаем об этом алхи­мике ничего…

Лесник вдруг скривился, схватился за грудь, поерзал на месте, кашлянул в кулак.

- Что? Сердце?

- Та не… - Он потянулся к рюкзаку, вынул флягу из бокового кармана. Жадно глотнув, утер бороду тыль­ной стороной ладони и сказал: - Не сердце, так, бо­лячка какая-то новая прицепилась. Беспокоит, холера ее забери. Что делать будем?

- Отдыхать. - Курортник глянул на часы. - При­горшня, Лабус, график меняется. Спим теперь по два часа. Мы с Лесником первые, потом вы. Вопросы?

* * *

Проснулся я от легкого толчка в плечо. Кое-как разлепил глаза, сел, осмотрелся. Ночь, вокруг все тем­но-серое, туман висит низко над землей. Я втянул но­здрями холодный воздух, поежился, попытался вспом­нить, что мне снилось, - муть какая-то в голове. Рас­тер щеки, похлопал себя по плечам, разгоняя кровь, помахал руками, несколько раз отжался на кулаках и встал.

Рядом на сошках стоял вычищенный Лехой «Мини-ми», сам командир сидел поддеревом с кружкой и не­зажженной сигаретой в руках. Рядом Лесник колдовал над примусом. Я скатал спальник, упрятал в чехол, под­цепил пулеметный ремень и забросил оружие на плечо. Сбоку появился Пригоршня - рюкзак одной рукой во­лочит по земле за лямку, «Гроза» болтается на длинном ремне ниже пояса и бьет по ногам. Выглядел он не очень, глаза осоловелые.

- Держи, сталкер. - Леха протянул кружку. Никита взял ее, принюхался. Отдернув голову, смор­щился.

- Пей, говорю.

- Давай, парень, - хрипло подбодрил Лесник. - Полегчает. И сил прибавится.

Никита нехотя пригубил, потом отпустил лямку рюк­зака, зажал двумя пальцами нос, выдохнул и опустошил кружку. Постоял с кислой миной, кашлянул, выпучил глаза и произнес:

- А хорошо, ух! - Он постучал себя кулаком в грудь.

- Держи, Константин. - Лесник вручил такую же кружку мне.

Я не стал принюхиваться, сразу вылил содержимое в рот. Нёбо обожгло холодом, скулы свело, выступили слезы… а потом по жилам растеклось тепло. Я шумно выдохнул воздух.

- Вот такой живительный напиток с добавками вол­чьей лозы, - констатировал Леха и встал. Сигарету спрятал обратно в пачку. - Только сами эксперимен­тировать не вздумайте. Пригоршня, тебя это в первую очередь касается. Тут дозировка важна, температура по­догрева, время настоя и еще куча факторов. Лесник, ты потом, когда передышка будет, надиктуешь нам с Кос­тей рецептик?

Лесник кивнул, затушив примус.

- Я прошелся по округе, пока вы спали. - Курорт­ник потуже затянул поясной ремень. - Тихо. Нехожено.

Стащив с плеча пулемет, я присел. Разрядил, прове­рил исправность курка. Сделав контрольный спуск, сно­ва зарядил ленту и, присоединив короб, перекинул ре­мень через голову.

- С рассветом на заимке будем, - произнес Лес­ник. Собрав мусор в целлофановый пакет, сунул его в заранее выкопанную ямку поддеревом, присыпал зем­лей и накрыл куском мха. Кружки и примус убрал в рюкзак.

- Ну что, все готовы? - Леха застегнул перемыч­ку рюкзака, проверил, работает ли фонарь. Потом из­влек пистолет из потайного кармана, выщелкнул мага­зин, оттянул затворную раму - из ствола выскочил па­трон, Леха поймал его в ладонь. Щелкнул холостым выстрелом. Снова оттянул раму, вложил патрон и вста­вил магазин в рукоять. Повторил операцию с пистоле­том из набедренной кобуры.

Я заметил, что с плеча Курортника исчезла повязка, и спросил:

- Как рана?

- А… Лесник вылечил, затянулась моментально, зу­дит, правда, сильно…

Он стал проверять фиксаторы армейских «сборок» на рюкзаке, я занялся детектором. Рядом щелкнул под-ствольником Пригоршня.

- Три гранаты осталось, одна в стволе. - Он под­нял «Грозу».

Леха кивнул. Я закончил проверку детектора и до­ложил:

- Готов.

Лесник запахнулся, застегнул плащ. Подпоясался широким ремнем, поправил патронташ и сообщил, что тоже готов выступать.

- Попрыгали. - Курортник несколько раз под­прыгнул на месте.

Все подчинились. У Лесника звякнули кружки в рюкзаке.

- Перепаковать надо, - сказал командир. Лесник не стал спорить. Спустя две минуты мы по­кинули место ночлега.

Ветер усилился, небо затянули тучи. Зарядил то ли снег, то ли дождь - мелкие капли воды вперемешку с белой крупой. Мерзкая погода.

Я шел первым, за мной Лесник, следом Пригоршня, Курортник замыкал.

Иногда Лесник шепотом подсказывал направление, он хорошо знал местность. Меня пустили вперед про­сто потому, что охотник не слишком любил возиться с электронным оборудованием - ПДА с собой носил, но не включал. Когда он увидел армейский детектор, сра­зу отмахнулся, будто ему артефакт предлагали голыми руками взять.

Поначалу двигались на юг, сильно отдаляясь от на­меченной цели. Я подумал: так мы аж к «Агропрому» выйдем. Но потом Лесник скомандовал поворачивать вправо, и мы взяли к западу.

Через два часа вышли к хутору на пологом холме, ко­торый упоминал Курортник. Дождь со снегом прекрати­лись, тучи разорвало ветром, выглянул круглый диск лу­ны, повис в небе, словно прожектор, - все предметы ста­ли отбрасывать длинные четкие тени. Лесник отправился проверять одну из своих ловушек на опушке, оставив нас в шалаше между деревьями. Я сунул руку в мягкую стену из лапника, сдвинул ветки, выглянул - пологий холм, ху­тор как на ладони. Шалаш примыкал к дереву, на ствол были набиты брусочки лестницы, сучки подрублены так, что взбираться удобно. Подняв голову, я разглядел доща­тый настил на высоте в два человеческих роста.

С хутора послышался вой псевдопсов.

- Почуяли? - спросил Пригоршня.

- Вряд ли, - ответил я. - Ветер с холма. Кста­ти, пованивает…

Курортник предположил:

- В ловушке сдох кто-то. Может, и не один. - Он поправил ветки, закрыв дыру, через которую я выгля­дывал наружу.

- Возвращается, - сказал сидевший у входа При­горшня.

Мы тихо выбрались под тень деревьев. Показалась грузная фигура - Лесник нес ружье на плече, в левой руке качалось что-то пушистое.

- Вот. - Он поднял руку, показав хвосты. - Су­ка и переярок попались. Подохли сутки как, не больше. Стая, видать, покрутилась вокруг, да и не стала совать­ся, ушла на хутор. Вожака бы их выследить и заманить. Тогда можно на большой улов рассчитывать… - Ски­нул на землю рюкзак, вынул из бокового кармашка ку­сок мешковины, аккуратно обернул хвосты и спрятал в карман. - Жаль, трупы в ловушке остались. Времени нет подымать. Пошли, что ль?

- Куда теперь? - Я посмотрел на Лесника.

- А прежней дорогой топаем. Обойдем хутор по опушке. Когда журавль колодезный разглядишь на око­лице, скажешь мне. Дальше я поведу.

С холма лился унылый вой. Как бы стая не рванула в нашу сторону, подумал я, и тут он оборвался. Послы­шался скрежет металла, утробный рык вожака, по­том - приглушенный плеск и снова вой.

Я бросил взгляд в сторону холма, где виднелись при­земистый амбар с провалившейся крышей и мазанка. Лунный свет отражался от стен - как-то неестествен­но, резал глаза. Может быть, постройки пропитались аномальной энергией, а может, морозный воздух так преломлял лучи. Картинка казалась очень контрастной: черный остов амбара и ярко-белые стены дома.

Минут за десять миновали распадок между низкой порослью на опушке и молодым сосняком. Наконец из-за крыши мазанки выплыл длинный шест, похожий на тонкую стрелу башенного крана. С него свисала жердь, конец которой исчезал в колодезном срубе.

Шест дернулся и пополз вверх, тут же собаки затк-иулись, раздался скрежет. Из колодца вынырнуло вед­ро, подвешенное к жерди. Шест, достигнув высшей точ­ки, замер на миг и резко опустился - раздался плеск. Вот так, вот и не верь потом рассказам сталкеров… По­чему эта штука двигается сама по себе? Ясно, что здесь не обошлось без каких-то аномальных штучек, но вот каких?

Я остановился. Лесник молча обошел меня и махнул рукой:

- Не обращайте внимания, здесь всегда так было. На хутор я не ходил и не пойду. И вам не советую, ма­ло ли чего…

Вот так буднично: «мало ли чего». Хотя чего я удив­ляюсь? Ведь привык, что есть псевдоплоть, зомби и прочая нечисть, аномалии и артефакты… В конце кон­цов, сама Зона - вот она, и я в ней.

Я повернул за Лесником, который зашагал к лесу.

- Собаки не пойдут за нами, - бросил он, не обо­рачиваясь.

Ага. Охотнику можно верить, это его мир. Не удив­люсь, если он, как гидрометцентр, прогноз погоды мо­жет выдать на неделю.

Хотя гидрометцентр частенько ошибается…

За спиной хмыкнул Пригоршня, я обернулся - он пожал плечами. Нуда, что тут скажешь… Наверное, об одном и том же подумали.

Хорошо, что ночь лунная и звездная, а то поход че­рез лес занял бы гораздо больше времени, чем плани­ровалось. Лесник спокойно шагал впереди, без всяких приборов обходил деревья с наростами ржавых волос. Аномалии, как новогодние гирлянды, мигали голубова­тыми сполохами. Пару раз попалась ведьмина паутина, непонятная и, на мой взгляд, безобидная штука. Паути­ной эту аномалию прозвали за тонкие маслянистые ни­ти. Они протянулись между ветвями, на них застыли так называемые слезы мрака: черные глянцевые шары, от­ражающие лунный свет.

Мне стало лень обходить очередные заросли паути­ны, я решил срезать путь, прыгнул через небольшую ямку между двумя молодыми елками. И пожалел об этом - с земли выстрелило облачко жгучего пуха. При­землился я на колени с тихим воем. Схватившись ладо­нями между ног, ткнулся лбом в землю.

Когда кое-как распрямился, подошел Лесник. Недо­вольно покачал головой. Никита, ухмыляясь, помог под­няться. Блин, и ведь знаю, что нужно идти след в след! А если б там жарка висела над ямкой или карусель - тогда что?

Курортник ничего не сказал, лишь дернул меня за во­ротник и скомандовал:

- Привал пять минут.

Он сел под деревом, Лесник устроился рядом с ним, сняв с плеча ружье. А я так и остался на месте в неле­пой позе. Никита забрал у меня пулемет, я снял штаны и осмотрел обожженные ляжки. Как этот пух сквозь одежду жжется? Синтетика, нити огнеупорные и еще куча всяких элементов в ткань вплетены - а он жжет! Пришлось скинуть рюкзак, отцепить аптечку и найти пузырек с йодом. Ничего лучшего придумать было нель­зя. Смазав ожоги, я быстро оделся, упаковался и забрал у Никиты пулемет.

- Совсем малость осталось, - негромко сказал Лесник, глядя на небо. - А погода-то странная сто­ит… - Он почесал клочковатую бороду.

Да, погодка действительно непонятная. Ведь снег был, а сейчас нет. Только тут до меня дошло: надо Лесника про снег спросить, Леха, когда ему все расска­зывал, про это не упомянул и сам не поинтересовался. Я открыл рот…

Едва слышно треснула ветка. Лесник с Курортником вскочили. Охотник перехватил ружье, выставил стволы перед собой. Я развернулся, поднимая пулемет.

Может, кабаны через кусты ломятся. Опять затре­щало, громче…

Лесник прошел мимо меня, я двинулся следом. Сде­лав несколько шагов, мы оказались на краю полянки. Слева, у кустов, стояли шесть кабанов, лунный свет об­лизывал мохнатые бока. Самый крупный повел мор­дой - сверкнули красные радужки глаз. Вожак всхрап­нул, и стадо рвануло вправо, за секунду преодолев по­ляну, вломилось в лес.

Ерунда какая-то! Почему они не напали, почему не шарахнулись в кусты напротив, а кинулись в далекие за­росли?..

Из тени кустов на поляну шагнул сталкер в пятнистом КЗС. Опять «Свобода». Значит, монолитовцы у моста не всех положили. Ну с каким же упорством нужно двигать­ся к цели? Невзирая на потери и препятствия…

По краю поляны двигались уже трое.

Ну, трое - это не сотня. Я глянул на Леху, он по­казал рукой: двигаемся следом, Пригоршня замыкаю­щий. Лесник посторонился, пропуская нас вперед.

У меня на руке завибрировал счетчик радиации. Фон нарастал. Свободовцы на ходу натягивали противогазы. Нас разделяло метров пятьдесят, сталкеры шли налег­ке, без рюкзаков, только подсумки на поясе.

Курортник остановился, вопросительно посмотрел на Лесника. Тот отмахнулся. Я не понял, что означает этот жест. Курортник, кажется, тоже. Лесник прошипел: «Быстро», - и зашагал дальше, возглавив группу.

Что я не люблю, так это такие вот непонятки. И ведь ситуация сложилась - особо не поговоришь, чужие ус­лышать могут, да и нет времени на объяснения. Решив, что Лесник знает, почему не нужно надевать средства противорадиационной защиты, мы с Курортником по­следовали за ним.

Начало светать. Я оглянулся - сзади бесшумно шел Пригоршня.

Лесник увел нас в сторону от поляны, свободовцы исчезли из виду. Зайдя в глубь леса, мы встали. Мер­цающие студни преградили путь. Я насчитал семь холод­цов, вдалеке еще несколько - черт, как не вовремя, уйдут анархисты! Лесник взял левей, удаляясь от поля­ны, обошел бледно-зеленое поле аномалий - но на пу­ти выросли нити ведьминой паутины. Лесник пошел совсем медленно, то и дело замирая, осматривался, за­пускал пятерню в бороду, думал, потом снова делал шаг и опять глядел по сторонам.

Леха нервничал, тоже понимал: уйдет «Свобода» - ищи потом.

Наконец охотник нашел проход между аномалиями и дальше повел нас без задержек. Браслет на руке пере­стал вибрировать - что это, интересно, было такое, поле аномалий фонило или какой-то другой источник? Хватанули мы дозу, теперь жрать таблетки придется. Не люблю я эту гадость противорадиационную…

Лесник вывел нас к глубокому оврагу, лес здесь сов­сем поредел, по склону рос пышный кустарник. Прихо­дилось держаться подальше от веток, чтобы не заце­пить, не зашуршать, не выдать себя. Когда кустарник кончился, мы перешли на бег, спустившись на дно овра­га, проскочили метров двадцать и вынырнули к пологой ложбине. Взобрались по склону - и тут же попадали на землю, отползли назад и вниз.

В пяти шагах возле густых зарослей спиной к нам стояли двое. Я переглянулся с Лехой - те самые стал­керы из «Свободы», точно. Они нас не могли слышать, противогазы старой модели плотно обтягивали голову и уши. Кажется, сталкеры отдыхали, пытаясь унять тя­желое дыхание, плечи их вздымались и опадали. Я вспом­нил, как сам бегал марш-броски в противогазах еще по срочной, ночью - сквозь запотевшие стекла мас­ки почти ничего не видишь, а в уши словно ваты на­пихали.

Где ж еще один? А вдруг их все-таки больше? Мо­жет, тройка - только передовой дозор?..

Леха стянул рюкзак и показал Пригоршне, чтобы тот тоже сбросил. Лесник с озабоченным видом дер­жал сталкеров на мушке. Не нравилось ему что-то. Ну да. Леснику со «Свободой» ссориться не с руки. Он ведь охотник-одиночка, вольный сталкер, если ввяжет­ся в историю и об этом узнают в группировке… Не простят. Могут и на него охоту объявить, разбираться не станут.

Курортник с Пригоршней обменивались знаками: ко­мандир берет левого, Пригоршня правого, нам с Лес­ником страховать. Только Никита и Леха хотели напра­виться к сталкерам, как из кустов появился третий. Махнул рукой, двое пошли к нему.

Курортник показал «отбой» и взялся за рюкзак.

- Разделяемся, - прошептал Леха. - Лабус с Лесником, Никита за мной.

Я понял, что мы у цели, когда пробрался к зарос­лям и раздвинул ветки. Взгляду открылась полянка, на другой стороне стоял приземистый дом, не то хлев, не то сарай. В дверях рядом с лежащей у стены железной ванной двое… Кирилл! - чуть не вырвалось у меня. Нашего ученого за локоть держал какой-то мужик. По­трепанный, в камуфлированном свитере с изодранны­ми рукавами и старой кожаной жилетке с кучей кар­манов. Когда он повернулся, я увидел «М4», приторо­ченную сбоку к рюкзаку, а над клапаном блестящий тубус.

Я внимательно оглядел поляну, пытаясь определить, где же могут появиться Курортник с Пригоршней и ку­да подевались трое из «Свободы». Посреди поляны между холодцом и белым искрящим шаром электры ле­жал мертвец.

Твою мать!

Лесник дернулся - я прошептал это вслух.

В утреннем свете и отблесках аномалий я разглядел ежи, разбросанные по всей поляне, - взведенные ежи! Какой-то резкий звук, хлопок или сотрясение почвы… Рука сама потянулась к «сборке», висящей на рюкзаке.

Зашуршали ветки кустов, и на поляну выбрались двое в противогазах. Сжимая «калаши» в боевом поло­жении, сделали несколько шагов и остановились. Раз­дался гнусавый голос:

- Хенде хох, Химик!

Вот он, эффект внезапности, когда все становится с ног на голову!

Мертвец посреди поляны шевельнулся. Лесник рух­нул на землю. Я рванул «сборку» с липучек, большой палец вдавил крышку, рука распрямилась в броске.

Активация наступит через пять секунд.

Время тянулось словно резина. Алюминиевый ци­линдр аномальной гранаты с мигающим алым диодом на крышке, казалось, завис в воздухе. Мужик в дверях толкнул Кирилла за ванну, подбил ему ноги, завалился следом, пытаясь укрыться между ванной и стеной.

Я упал рядом с Лесником - ладони на затылок, го­лова между локтями. С поляны послышались шлепки, словно несколько мокрых тряпок швырнули в дощатую стену. Над головой, пробив кусты, что-то пронеслось. Кто-то ахнул, крик оборвался. Тренькнула активирован­ная «сборка», и потом треск электры заглушила оче­редь «калаша».