"Пуля-Квант" - читать интересную книгу автора (Бобл Алексей)

Пролог [Лабус]

Кузов тряхнуло, звякнули пустые термосы и бидоны у заднего борта. Леха чертыхнулся и сел. Грузовик ка­тил по раскисшему проселку, превращая колею в непро­лазное месиво.

- Снег будет! - Леха подался вперед, голосом пе­рекрывая шум двигателя.

Машина с натугой перла вверх по склону, по днищу молотили комья грязи. Я оглянулся - тент хлопал по заднему борту, сквозь щель мелькал редкий, припоро­шенный снегом подлесок.

- Не-е, - протянул я. - Откуда в Зоне снег?

- Говорю, будет. Сам увидишь.

Грузовик перевалил вершину холма и стал разгонять­ся. Подпрыгнул на ухабе, один бидон завалился - Ле­ха выставил ногу и загнал емкость подлавку. Достал си­гарету, не торопясь раскурил.

- Что значит «откуда в Зоне снег»? - произнес он. - Вроде ты его видел тогда, на ЧАЭС…

Не отвечая, я улегся на лавку, сунул рюкзак под го­лову и уставился в дыру посреди тента над головой. Сно­ва в Зону. Прикрыл глаза - подремать, что ли… Через полчаса будем в базовом лагере. Полгода длилось след­ствие, все мозги нам проконопатили. Обвинений выдвинули столько, будто решили списать на нас с Лехой все, что накопилось, не раскрывалось, пылилось в сейфах под грифом «секретно». Интересно все-таки - нас вы­тащил кто-то из-под суда, пустив дело по хитрой кри­вой, разыграв многоходовку, чтобы затем как-то исполь­зовать, или так сложились обстоятельства?

Натура у человека такая - домысливать происходя­щее, вот я и копаюсь в памяти, пытаюсь расставить все по своим местам, всем мелочам найти объяснение… Может, зря? Но тот факт, что мы дошли до ЧАЭС - с боем дошли, - равнодушным среди высоких чинов никого не оставил. Такие фактики заминают, засекречи­вают, очевидцев устраняют - зачем лишняя утечка, в Зоне хватает проблем и без двух попавших в переплет военных сталкеров. А тут такое! Атомная станция, по­ход в центр Зоны, который на карте как слепое пятно. В штабе ОК есть только данные две тысячи шестого го­да, схемы коммуникаций - состояние Саркофага до второй катастрофы… Со спутников наблюдение за АЭС невозможно, вертушкам и самолетам-разведчикам в район не проникнуть - падают. Излучения какие-то там, помехи постоянные и фон радиоактивный местами очень высокий…

Кузов сильно тряхнуло, меня бросило на передний борт - хорошо, рюкзак под голову подложил, так ведь шею свернуть можно. Я кувырнулся с лавки, Леха пой­мал меня за плечо, не позволив растянуться на полу, и грузовик остановился.

- Приихали, - донеслось из кабины.

- Пошли. - Напарник подхватил рюкзак, расчис­тил ногой проход между повалившимися емкостями, от­бросил полог тента.

Я выпрыгнул из кузова - ботинки утонули в бурой жиже.

Леха первым выбрался на обочину, мы обошли гру­зовик и остановились. Дорогу перегородила лужа, раз­лившаяся аж до подлеска по краям проселочной дороги.

Распахнулась дверца с эмблемой украинского миро­творческого контингента, на подножку грузовика вы­брался молодой парень, пыхнув сигаретой, произнес:

- Вчора тут ще приижджав, - он спрыгнул на зем­лю, - зараз не ризикну.

- А в объезд? - спросил Леха.

- Не, далеко. Я горючку палить не буду, мене зампотылу убъет. Трясут за каждый литр.

- До базы далеко?

- Километра три.

- Пошли, - бросил мне Леха.

- А если с разгона? - спросил я водилу.

- Нi. Вже когось витягували, бачиш, як берег раз­месилi з того боку, - он указал вперед.

- Ну-ну, экономь топливо…

- Костя!

Я обернулся. Леха уже шагал между деревьями.

- Иду, иду.

- Тягач! - крикнул мне в спину водила. - Нехай тягач пришлють!

Я отмахнулся, не оглядываясь, и поспешил вслед за Лехой.

- Супермены пожаловали, - долетело из курилки. Мы пересекали заснеженную площадку плаца на пу­ти к штабу, единственному кирпичному строению здесь.

Когда-то тут был колхоз, но избы разобрали на дрова, коровники снесли, поставив на их месте ангары - склады ракетно-артиллерийского вооружения и техни­ки. Лагерь батальона почти не изменился за полгода на­шего отсутствия. Тот же КПП, те же полубочки - буд­то железнодорожную цистерну разрезали вдоль и поло­винки шлепнули на постаменты, оборудовав внутри спальные кубрики. Но палатки, где раньше столовались, исчезли, вместо них соорудили полукруглую конструк­цию, обтянутую парусиновой тканью, рядом дымили трубы походных кунгов. Я посмотрел на часы - гля­дишь, и мы отобедать успеем. Пустырь за штабом, быв­шее картофельное поле, превратили в аэродром, верто­летов там прибавилось. То ли нарастили ударную мощь группировки военных сталкеров, то ли лишние машины на нашей площадке стоят временно. Вертушки, кроме дежурной пары, были зачехлены.

Повалил липкий снег вперемежку с дождем. Прав Ле­ха. Еще недельку - и будем ползать по сугробам. Это лучше, чем грязь месить. Правда, зима уже на исходе…

Мы поднялись на крыльцо штаба, напарник взялся за дверную ручку; помедлив, оглянулся.

- Пошли, - сказал я.

Леха почесал подбородок, пожал плечами и открыл дверь.

В коридоре нас встретил дневальный - из новень­ких, я раньше его не видел.

- Разрешите уточнить цель вашего прибытия? - Парень не знал, кто мы, как к нам обращаться. Оба в масккомплектах «Горка», за спиной рюкзаки, почти пустые - пара сменного белья да сухпай. Никаких зна­ков различия.

- Дежурный где? - бросил Леха.

- Как доложить? - Дневальный убрал руки с рем­ня и подобрался.

Я поморщился. Леха, видимо, тоже, но устав есть устав.

- Захаров, Гордеев - представиться командиру ба­тальона.

- Дежурный по штабу, на выход! - прокричал дне­вальный.

Забухали шаги. Из коридора выскочил, поправляя на ходу кепку одной рукой и пытаясь застегнуть китель дру­гой, Коля Процыв, сделал несколько шагов по инерции и остановился.

- Вы?!

- Мы, - ответили с Лехой одновременно, и напар­ник добавил: - Веди к комбату.

Дежурный одернул китель, сдвинул кобуру на поясе и направился к лестнице.

Половину второго этажа занимали кабинеты началь­ника штаба, командира батальона и каморка секретной части; вторая половина состояла из жилых помещений для офицеров штаба и хозяйственного блока.

Дверь в кабинет командира была закрыта неплотно, в узкую щель вылетали приглушенные голоса.

Коля не спешил стучаться, он повернулся к нам и прошептал:

- Начальник особого отдела группировки у коман­дира. Может, перекантуетесь в хозблоке?..

- Докладывай, он по наши души тут, - ответил Леха. Коля посмотрел на наши грязные ботинки, потом в сторону лестницы. Мы обернулись - по полу растеклись черные лужицы. Дежурный пожал плечами, вздохнул:

- Как хотите, - и постучал в дверь.

- Да! - раздался властный голос командира бата­льона.

Леха отстранил Колю и шагнул в кабинет первым.

- Разрешите… - Он принял стойку «смирно» и, когда я застыл рядом, продолжил: - Разрешите пред­ставиться…

- Вольно. Процыв, ты чё там прячешься? - Ком­бат сидел в кресле за массивным Т-образным столом. Ростом командир под два метра, кулачищи у него огром­ные. Подковы гнет, сам видел. Скрипнуло сиденье, он оперся на подлокотник и вытянул шею.

Коля, буркнув положенное «разрешите», тоже во­шел в кабинет.

Особист стоял к нам спиной и глазел в окно, скрес­тив руки на груди.

- Начальник особого отдела группировки улетит за­втра. Подготовить спальное место, - приказал, комбат дежурному и взглянул на особиста: - Обед и ужин…

- Я как все, - отозвался подполковник, не обора­чиваясь, - в столовую схожу, Сергей Николаевич.

- Понял? - Комбат посмотрел на Процыва.

- Так точно! - Коля взял под козырек. - Разре­шите идти?

- Свободен.

Когда дверь захлопнулась, комбат подпер голову ру­кой и долго сидел молча. Особист хмыкнул:

- Смотри, чего творят, - и повернувшись к нам, кивнул в сторону окна. Непривычно он выглядел в по­левой форме, я видел его только в повседневке, в ките­ле и брюках навыпуск.

Уловив за окном движение, я взглянул туда - на по­ле садились две вертушки. Это в такую-то погоду…

- На то и спецы, - произнес комбат. Особист кашлянул:

- Сергей Николевич, позволите?.. - Взял за спин­ку стул и придвинул к столу.

Этот подполковник всегда был вежлив, рассудителен, и навязанное литературой да кино мнение о том, что все особисты сволочи, никак не вязалось с его повадками, речью и тем, как он курировал наше дело. Выглядел он гораздо старше меня - лет сорок пять, может, больше. Встречались мы с ним часто, пока шло следствие. У ме­ня сложилось впечатление, что мужик он толковый и, в отличие от следователей военной прокуратуры, которых сменилось аж трое за полгода, отнесся к нашей истории серьезно, без ухмылочек и недоверия…

Комбат сгреб со стола ключи и пачку сигарет, ухва­тил полевую сумку и встал.

- Захаров, что-то долго вы… - особист опять ка­шлянул, - добирались…

- Так нам борт не выделяли, - брякнул Леха. Комбат поравнялся с нами, показав напарнику кула­чище, сказал:

- После беседы - в «строевую» за аттестатами, встанете на довольствие, получите оружие. В три часа на инструктаж к начальнику штаба, - и вышел из ка­бинета.

- Есть! - дружно ответили мы хлопнувшей двери.

Конвоя в коридоре не было, на первом этаже толь­ко наряд по штабу, комбат велит топать за оружием на склад РАВ, после прибыть для получения задачи - зна­чит, отправят в Зону с глаз долой. Но начальник особо­го отдела все же прилетел, чтобы поговорить… Стран­но как-то все.

Подполковник с минуту таращился в стену невидя­щим взглядом, потом сказал:

- Садитесь.

Мы скинули рюкзаки и уселись за стол напротив офицера. Он раскрыл полевую сумку, достал вдвое сло­женный файл, развернул. Тронул пальцами тонкий, как волос, шрам на левой щеке и заговорил:

- Знакомец ваш объявился. Суток не прошло, как с вас сняли обвинения. Поэтому я здесь. - Он выдержал паузу. - Формально я должен вас вывезти под конвоем, дело пойдет на доследование… Чего скисли? Что, Захаров?

- Кто объявился? - спросил напарник.

- Давыдов. Показания я снимать с вас не стану - работа следователя. А вот разобраться, - подполков­ник качнул головой, - хочу.

Я покосился на Леху, тот с прищуром глядел на осо­биста.

- Да не смотри ты на меня так, Захаров, - спо­койно произнес подполковник. - Вам знаешь тут сколько хлопот будет…

Он не договорил, и так ясно - нам ответ перед со­служивцами держать. Вот и решил комбат сплавить нас в Зону, убедил начальника особого отдела группировки, что так лучше.

- Дальше Зоны не пошлют, - заключил Леха.

- Верно. Вы подумайте оба. Вспомнить постарай­тесь…

- Да что тут вспоминать? Поздно Давыдов объя­вился - где ж его мытарило столько времени? Какие к нам вопросы?

- Да вот… и я так думаю. Но объявился же.

А ведь подполковник не сказал, где обнаружили Да­выдова, когда и при каких обстоятельствах, и вообще - взяли его или нет. И чего Леха на рожон лезет?

Я двинул ногой напарника по бедру, громко получи­лось - грязная подошва шаркнула по полу.

Подполковник усмехнулся, но вдруг скривился, тронул шрам на щеке. Поднялся из-за стола и шагнул к окну.

Леха тоже встал, шумно отодвинув стул.

- Разрешите идти?

- Свободен, - сухо сказал подполковник, не обо­рачиваясь.

Напарник взглянул на меня, поднял бровь.

- Разрешите личный вопрос? - Я тоже поднялся.

- Разрешаю.

- Откуда у вас шрам?

Особист удивленно повернулся, окинул меня взгля­дом. Я думал, сейчас пошлет не в меру любопытного военстала куда подальше, но он все же ответил:

- В Зоне еще в две тысячи девятом с контролером столкнулся, только тогда называли их не так, а по-на­учному… С тех пор путь туда для меня… Даже к Пери­метру приблизиться не могу - зубы от боли сводит. У тебя, Захаров, в башке безделушка электронная… - неожиданно переключился подполковник на Леху. - Знаю, что никчемная уже, поэтому и сказал, что безде­лушка. Ты вот контролеров и прочих тварей, ментально на тебя воздействующих, не боишься. А я…

Леха молча глядел на него. Подполковник заключил:

- Увы. Я даже завидую вам слегка.

Вот как, боевой офицер, значит. Чего я в душу к че­ловеку полез? Подполковник курировал наше дело не спустя рукава - в друзья не набивался, но и надменно себя не вел, просто хотел во всем разобраться. Леха с его чипом в голове для группировки мог бы со време­нем незаменимым бойцом стать. Напарника моего пси-воздействие не берет из-за чипа, а особист в Зону меч­тает снова вернуться. Но контролер его пометил - и теперь он к Периметру приблизиться не может. Хочет снять «проклятье» мутанта. Наверное, надеется, что и ему в голову чип прошьют или какое другое устройст­во, беречь моего напарника станет. Но я точно знаю: ес­ли Леха почует, что башку его вскрыть захотят для опы­тов, - свалит за Периметр, ищи ветра в поле.

Подполковник отвернулся. Выбил пальцами дробь о подоконник.

- Разрешите идти? - спросил я.

- Свободны.

По дороге к складам вооружения мы с Лехой разру­гались.

- Да пойми ты, Костя! Я ему нужен только как ин­струмент… для опытов.

- Согласен.

- Но не пой мне про офицерскую честь.

- А вот тут ты не прав, - в третий раз повторил я.

- Да иди ты, - отмахнулся Леха и ускорил шаг.

Я не спешил догонять его. Мысли спутались в голо­ве - я ведь и сам в кабинете у командира целое умо­заключение насчет особиста вывел… Ладно, не важно это все сейчас.

Напарник остановился у ангарной пристройки, заку­рил демонстративно у окна, забранного решеткой. Ког­да я подошел, в стекло кто-то уже гневно стучал, тре­буя прекратить курить в неположенном месте. Кто за окном, толком было не разглядеть - в глазах рябило от снега и бликов.

Леха выбросил сигарету, поймал меня за рукав у двери:

- Извини, Костя…

Я кивнул и вошел в пристройку. Стряхнул с куртки мокрый снег, потопал ботинками. Из дежурки раздался голос:

- Конечно, для десантников правил не существует. - Леха шагнул к «клетке», сунул руку в узкое окно, но прапорщик-вооруженец отскочил, опрокинув стул. На­парник распрямился:

- Ты что-то имеешь против воздушно-десантных войск?

- Много чего.

Я обернулся на голос. Пристройка соединялась со складом РАВ коротким коридором, там маячили две крепкие фигуры, позади толпились еще десятка полто­ра человек. Группа спецов с тех самых вертушек, что вернулись на базу в непогоду, - они сдавали боепри­пасы. В полутьме коридора лиц не видно.

Леха сбросил рюкзак и огляделся, оценивая обста­новку. Я расстегнул грудную перемычку, освободился от лямок.

Что ж, драться так драться. По-другому тут никому ничего не докажешь, да и не надо. Дверь в пристройку распахнулась.

- Отставить! - рыкнул командир батальона. При­гнувшись, он шагнул внутрь.

- Смирно! - прокричал прапорщик из «клетки», вытянувшись и расправив плечи.

- Вольно. Вторая группа, боеприпасы сдали?

- Так точно!

- На выход.

Я шагнул к стене, освобождая проход. Вскоре склад опустел, только за столом копошился солдатик из наря­да, да прапорщик стоял не шелохнувшись.

Командир протянул руку:

- Бумаги.

Мы достали ведомости. Он сунул их в окошко, бро­сил нам с Лехой:

- За мной.

Комбат лично проверил оружие и средства связи на исправность, придирчиво осмотрел цинки с боеприпаса­ми, не сорваны ли пломбы с цилиндров армейских «сбо­рок». Затем похожая процедура повторилась на веще­вом складе, где мы получили новенькие двусторонние масккомплекты и разгрузки. Я доложил комбату, что в аптечке все согласно описи, срок давности препаратов не истек. Покидав патроны, ПДА и амуницию в рюкза­ки, вышли на улицу.

Командир достал пачку сигарет, предложил Лехе:

- Кури.

- Спасибо.

- Пообедаете в Зоне. В дежурке у Процыва пере­оденетесь и на инструктаж к начштаба. Позывные прежние, вас включили в общую сеть. Желаю удачи.

Комбат пожал нам руки и направился в столовую.

Мы с Лехой посмотрели друг на друга. Вот так. Здравствуй, Зона! Не успели вернуться, как нас сразу «в поле» посылают, от греха подальше. Как вернемся с задания - может, уже и уляжется все. А нет… да и черт с ним, разберемся. Дальше Зоны не пошлют.