"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

украшения, фальшивые драгоценности, нарядную одежду - все, что им было
особенно к лицу. Принеся от портнихи новое платье, жена надевала его сперва
дома, чтобы показать Сергею Петровичу и самой досыта насмотреться в зеркало.
Он помогал ей застегивать на спине бесчисленные крохотные кнопки и крючки, а
затем отходил в сторону и любовался издали. Жена совершала перед зеркалом
поклоны, изысканные повороты, подбирала рукой шлейф, загадочно улыбалась,
гневно хмурилась, обмахиваясь разноцветными пушистыми веерами, делала
оскорбленное лицо, гордо откидывала назад голову - и все это быстро, одно за
другим.
Потом, на спектакле, когда Леночка в новом наряде выходила к рампе
кланяться, Сергей Петрович считал, сколько раз давали занавес. К сожалению
только, у рампы рядом с женой толкалось довольно много актеров.
Оставшись одиноким, Сергей Петрович переменил комнату на меньшую,
продал лишнюю мебель, но вещей жены не трогал: платья висели в шкафу на
деревянных плечиках, а мелочи лежали в чемодане.
В новой квартире соседи жили дружно и не обижали старика. Жил он на
свою пенсию, не капризничал; любил крепкий краснодарский чай, ванильные
сухари и грибной суп. Как у всякого старика, у него были окостеневшие
привычки, которые теперь уже никого не могли раздражать. Постовой милиционер
в свободное время стирала ему белье, штопала носки, она жалела его за
одиночество и непрактичность. Раз в месяц Сергей Петрович ходил в
коммунальный банк платить по общим квартирным счетам за газ, за
электричество, затем делал раскладку по комнатам; на ночь закрывал газовые
краны в кухне и гасил повсюду свет.
Память его постепенно ослабевала и становилась причудливой: все
отчетливей вспоминались давнишние события и куда-то просеивалось то, что
случилось на днях. И отбирала эта память все самое лучшее из далекого
прошлого, так, что жизнь получалась удивительно содержательной и
трогательной. Перчатки, перья, платья жены были существенной частью этой
прожитой жизни, и Сергею Петровичу захотелось, чтобы они не тлели зря в
шкафу и чемодане.
Маня посоветовала ему обратиться в какой-нибудь театр.
- Можно выручить хорошие деньги, - сказала она. - Да где вам!.. Если бы
фасон подходящий, я б сама взяла.
Сергей Петрович объяснял ей, что получать деньги за вещи жены он вообще
не собирается: это было бы оскорбительно для ее памяти.
На другой день, чисто выбрившись и надев стираную рубаху с запонками,
он собрался в путь; сперва надумал было взять с собой чемодан, даже выдвинул
его из-под кровати и обтер пыль, но ворочать его было тяжело, а таскать и
совсем невозможно.
Здание городского театра расположилось на шумной площади. Дверей в нем
было много, они все стояли на запоре, кроме одной, маленькой, сбоку которой
висела табличка: "Дирекция".
Сразу же за дверью, под огнетушителем, сидел худенький вахтер. Он
спросил у Сергея Петровича пропуск.
- Пропуска у меня нету.
- А вы от какой организации?
- Я от себя. Моя фамилия Голубенцев.
У вахтера совсем недавно были крупные неприятности: он не впустил без
пропуска какого-то сановитого представителя, тот распалился, вахтер тоже