"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автораделе уважительно относится к людям, умеющим переломить себя, уйти навсегда,
после стольких лет, из преступного мира, - стало ему так скучно и тошно, что он только вяло буркнул в ответ: - Сейчас некогда, Лытков. Другим разом поговорим... Лытков обиженно ухмыльнулся. - Странно получается, Алексей Иваныч: на разную босоту У вас всегда есть время. А на своих молодых сотрудников - поделиться с ними опытом, оказать им творческую помощь - вы почему-то от этого уклоняетесь. - Ой ты господи! Ну садись, объясню. Только ты ведь все равно не поймешь... - Да нет, я не навязываюсь. - Садись, говорят! - уже тоном приказа произносил Городулин. Лытков сел. Не глядя ему в лицо, чтобы не видеть неприятных иронических глаз и не выдавать своей враждебности, с которой он не в силах был совладать, Городулин начал что-то говорить, подбирая круглые, гладкие слова, так как считал, что именно они более всего понятны Лыткову; затем незаметно увлекся, уже забывая, кто перед ним сидит, и со всей силой своих мыслей и убежденности пытался рассказать о том, что его трогает и во что он верит. Он перескакивал с предмета на предмет, оставив уже Колесникова и забираясь так высоко, что только неожиданно трезвый голос Лыткова возвратил его на грешную землю Мойки. - Спасибо за беседу. Теперь все понятно, товарищ подполковник. Разрешите быть свободным? И после его ухода Городулин возбужденно думал, что, в общем, Лытков - парень ничего, молод еще, пооботрется, слетит с него эта проклятая юная судить обо всем с налету, с маху и, главное, поймет, что огромные масштабы любой работы составляются из судеб отдельных людей... Когда нынче в кабинет вошел Колесников, Алексей Иваныч обрадовался ему. Болел затылок, хотелось отвлечься от этой боли; Антонина Гавриловна сразу бы заметила по его красному лицу и воспаленным глазам, что у него повысилось давление, а тревожить ее ни к чему. - Исповедаться пришел, Алексей Иваныч, - сказал Колесников, осторожно усаживаясь на диван. - Это к попу надо, в церковь. - Отлучили вы меня, Алексей Иваныч, от церквей, - сказал Колесников. - Я теперь туда не ходок... - Кстати, мне ведь с тобой посоветоваться надо, - спохватился Городулин и, подойдя к своему письменному столу, достал из ящика коротенький ломик; протянув его Колесникову, спросил: - Как считаешь, ничего фомич? Колесников повертел ломик, осмотрел расплющенный конец и копьевидный, подбросил в руке, взвешивая металл. - В наше время лучше делали. Халтурная работа. - По-твоему, можно им открыть маленький переносный сейф? - Да вы что, смеетесь, Алексей Иваныч? Какому же дураку вскочит в голову открывать сейф фомичом!.. - Вот я им то же самое и говорю, - сказал Городулин, - а они уперлись... Колесников тактично не стал расспрашивать, кому это "им" и кто это "они": ответа бы он все равно не получил. Городулин прислонил ломик к стене. |
|
|