"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

все-таки была его женой. - Хотя, пожалуй, ты права. Может быть, даже если бы
я сам встретил нынче того Виктора Сизова, которого ты знала, у нас возникли
бы с ним серьезные разногласия. Терпеть не могу пустых молодых людей.
- Нет, - сказала Елена Михайловна. - Он был не пустой. Это все выглядит
совершенно иначе. Теперь я поняла... Мы очень небрежно и легко смотрим в
молодости на недостатки своих друзей. Мы даже иногда добродушно и
подстрекательски посмеиваемся над этими недостатками. Нам кажется, что это с
возрастом пройдет. Мы говорим: Петька скуповатый, Коля любит только себя,
Миша ленивый, Таня - кокетка и мещанка... И очень часто все это не исчезает,
а прорастает в характере...
- Ну и что же, по-твоему, во мне проросло? - с обидой спросил Виктор
Петрович.
- Я тебя мало знаю, - еще раз повторила Елена Михайловна. - Я говорю
теоретически.
Они помолчали. Потом задали друг другу несколько ничего не значащих
вопросов, вежливых и необходимых, а затем Виктор Петрович ярко представил
себе, что сейчас ему надо подняться и уйти - уйти в пустой номер гостиницы и
через два дня уехать в какой-то незнакомый санаторий, с мертвым часом,
волейболом, игрой в домино и звонками на обед, завтрак и ужин. От всех этих
мгновенно промелькнувших картин ему захотелось вцепиться руками в кресло и
не уходить отсюда, даже если бы его выпроваживали силой.
Он встал и сказал:
- Пожалуй, мне пора.
Потом помолчал и добавил:
- Лена, у меня к тебе большая просьба. Ты бы не могла выйти со мной из
дому?
- Зачем? - спросила Елена Михайловна, тоже поднимаясь из-за стола.
- Ну, пройтись немного по улицам... Я тебя провожу потом домой...
Ненадолго. Все-таки мы с тобой столько не виделись...
- Хорошо, - сказала Елена Михайловна.
На улице им обоим стало гораздо легче. Можно было говорить о том, что
попадалось по дороге. Когда встречалось по пути какое-нибудь место - дом,
сквер, скамья, - с которым у них было связано их общее прошлое, они говорили
об этом без огорчения.
Проходя мимо городского сада, Сизов вспомнил:
- Если мне не изменяет память, в этом саду, в овраге, мы целовались.
Елена Михайловна ответила:
- Тебе не изменяет память.
Подбежала какая-то девчонка в длинном, цыганского покроя платье, стала
совать в руки Елене Михайловне цветы. Елена Михайловна отмахивалась от нее;
а Виктор Петрович вынул из корзины у девчонки все цветы, заплатил ей и
передал ворох Елене Михайловне. Он так давно не покупал никому цветов, что
ему показалось сейчас, что он совершил какой-то значительный поступок. И
было приятно, что рядом идет женщина с огромным букетом в руках; Сизов даже
поправил на голове шляпу и незаметно потрогал рукой узел галстука - не
съехал ли он на сторону.
Они ходили по городу недолго. С той минуты, как он преподнес ей цветы,
ему стало почему-то гораздо труднее выбирать темы для разговора, словно их
отношения перешли в другую категорию, стали возвышеннее. Она расспрашивала
Сизова о его работе в институте, и он был благодарен ей за то, что она