"Джеймс Мэйо. Персидская гробница " - читать интересную книгу автора

Зарина едва исполнилось восемнадцать; хотя они были женаты два с
половиной года. Малик считал, что она стала только обольстительнее. От неё
было просто невозможно отвести взгляд. После замужества фигура её слегка
округлилась, высокая грудь налилась, плечи, шея и нежные ямочки под
коленями достигли совершенства. Но талия осталась тонкой, а бедра гладкими
и крепкими. И по-настоящему расцвело круглое лицо с густыми черными
бровями, белыми мелкими зубками и полным чувственным ртом, выдававшим, что
она помешана на сексе.
Она продолжала учиться в колледже, поэтому повсюду валялись учебники и
тетради вперемешку с косметикой, бельем и немногими журналами, которые она
читала.
Малик вспомнил, как однажды ей взбрело в голову появиться на чисто
мужской вечеринке, которую он давал для французских деловых партнеров.
Зарина спустилась к ним, завернувшись в только что купленный кусок шелка, с
просьбой помочь с домашним заданием по французскому. Конечно, это был
только предлог показать себя. Желая добиться своего, она часто пользовалась
своим положением "освобожденной женщины ислама".
Ее привычная мина обиженной девочки, от которой Малика уже мутило,
могла мгновенно смениться злым ехидством или откровенным хамством. Порой он
просто не знал, как управиться с Зариной, и проклинал тот день, когда она
попалась на глаза.
Первые месяцы после свадьбы Малик сходил по ней с ума. Ее студенческую
блажь считал жаждой знаний, любовь к дорогим тряпкам - признаком женщины со
вкусом, а увлечение модной музыкой - болезнью роста.
Со временем он понял, каким тупым, тщеславным и злобным существом была
Зарина. Спали они в разных комнатах, но проснувшись, она сразу включала
проигрыватель, и Малик знал, что громогласный вой её волосатых любимцев
заведен на весь день. Домашние заботы вызывали у неё отвращение, когда он
пытался делать замечания, она просто отворачивалась и уходила. Иногда
хотелось как следует ей всыпать, но при виде потрясающего тела, матовой
кожи, горящего порочной страстью лица и похотливых движений бедер он
забывал про все на свете...
Отвернувшись от окна, Малик сел за стол, решив вернуться к делам.
Пожалуй, настала последняя возможность рискнуть. Кое-что ещё можно
поправить.
В дверь уверенно постучали, слуга открыл и в комнату торопливо шагнул
Бенджон.
- Привет, Ахмад! Прячешься от меня? Внизу сказали, что тебя нет дома!
Малик поднялся.
- Я велел меня не беспокоить.
- Да ну? И как дела? - Бенджон тряхнул его руку, пристально глядя в
глаза.
Тот пожал плечами: неплохо, насколько это возможно в таких
обстоятельствах. Не выпуская руки Бенджона, он провел его к дивану.
- Виски?
Бенджон снял фуражку, уселся и передвинул сигару в другой угол рта.
- Потом. Мне передали, ты меня искал. В чем дело?
Малик причмокнул языком.
- У меня накопилось немало вещей на вывоз. Займешься?
- Конечно, почему бы нет?