"Густав Майринк. Как доктор Иов Пауперзун принес своей дочери красные розы (Сб. "Люди без костей")" - читать интересную книгу автора

этом бессознательно уставился глазами на ярко-зеленую даму - единственное
живое существо в комнате, кроме его самого и щеголя - которая безмятежно
восседала на диване, словно богиня, изображаемая на заголовке "Uber Land
und Meer", перед тарелкой с пирожным, забронировав свое хладное женское
сердце стофунтовым слоем жира.
"Я сдаюсь" - заявил, наконец, господин с автомобильным фонарем из
драгоценного камня, сдвинул шахматные фигуры, вынул из кармана золотую
коробочку, выудил оттуда визитную карточку и подал ее ученому. Доктор
Пауперзум прочитал: Зенон Заваньевский. Импрессарио чудовищ.
"Гм-да-гм-чудовищ-гм-чудовищ", - повторил он несколько раз совершенно
бессознательно. - "А не угодно ли будет вам сыграть еще несколько партий?"
спросил он затем громко, помышляя об увеличении своего капитала.
"Конечно, само собой разумеется, сколько вы пожелаете", сказал
вежливо щеголь, "но, быть может, прежде мы поговорим о более важных делах?"
"О более-более-важных?" - воскликнул ученый, и недоверчиво поглядел
на собеседника.
"Я случайно узнал", начал импрессарио и пластическим движением руки
приказал кельнеру подать бутылку вина и стакан, "совершенно случайно, что
вы, несмотря на вашу громкую известность в качестве научного светила, все
же не имеете в настоящее время какого-либо постоянного места?"
"Ну нет, я целыми днями заворачиваю посылки и снабжаю их марками".
"И это питает вас?"
"Лишь настолько, насколько связанное с этим лизание почтовых марок
дает моему организму известное количество углеводорода".
"Да, но почему же вы не используете в данном случае ваших
лингвистических знаний - хотя бы, например, в качестве переводчика в
лагере военнопленных?"
"Потому, что я изучал лишь древне-корейский язык, затем испанские
наречия, язык Урду, три эскимосских языка и с несколько дюжин диалектов
негров суахили, а с этими народами мы пока, к сожалению, не находимся во
враждебных отношениях".
" Вам было бы лучше изучить вместо всего этого французский, русский,
английский и сербский", пробормотал импрессарио.
"Ну, а тогда наверно началась бы война с эскимосами, а не с
французами", возразил ученый.
"Ах, так? Гм"...
"Да, да, милостивый государь, к сожалению это так".
"На вашем месте, господин доктор, я бы попробовал писать в
какой-нибудь газете военные статьи. Прямо горячие - с письменного стола.
Само собою разумеется изобретенные вами, а не иначе".
"Ведь я", - пожаловался старик, - "писал корреспонденции с фронта -
кратко, деловым слогом, просто и сжато, но"...
"Да вы с ума сошли!" - вскричал импрессарио. - "Корреспонденции с
фронта сжато и просто! Их следует писать в стиле рассказов охотников за
сернами! Вы бы должны"...
"Я пробовал все возможное в моей жизни", продолжал ученый усталым
тоном. "Когда я не мог найти издателя для моего сочинения - четырехтомного
общедоступного исчерпывающего исследования "О предполагаемом употреблении
песка в доисторическом Китае" - то кинулся заниматься химией", - ученый
сделался красноречивее, видя, как собеседник его пьет вино - "и открыл