"Петр Межирицкий. Читая маршала Жукова" - читать интересную книгу автора

в штыки{8}. Затем, когда факт был признан, оказалось, что он имел место
сразу после Раппало, то есть где-то в 1923-1924 г.г.
Фон Меллентин, отпрыск старинного прусского рода, а по материнской
линии прямой потомок Фридриха Великого, войну начал майором и завершил
генерал-майором в должности начальника штаба группы войск "G" на западном
фронте. Книга фон Меллентина "Танковые сражения" стала теперь настольной
книгой генералов. Говоря в ней о массированном наступлении советских войск
на среднем Дону против 8-й итальянской армии, время которого выбрано было
так удачно, что разом положило конец всем надеждам фон Манштейна
деблокировать 6-ю армию Паулюса, фон Меллентин поминает Жукова. Именно в
отношении выбора времени есть забавное расхождение в этом эпизоде, к нему
вернемся в Сталинградской наступательной операции. Но здесь речь о другом.
Назвав имя маршала Жукова, фон Меллентин делает сочное примечание:
"Немногим известно, что Жуков ранее получил значительную подготовку в
Германии. Вместе с другими русскими офицерами он учился на организованных
рейхсвером военных курсах в 20-е. Некоторое время он был приписан к
кавалерийскому полку, в котором полковник Динглер служил в качестве
субалтерн-офицера. У Динглера сохранились живые воспоминания о буйном
поведении Жукова и его собутыльников и о значительном количестве спиртного,
которое они привыкли принимать за обедом. Ясно, однако, что с военной точки
зрения Жуков не потерял времени зря."
Ирония судьбы: орудием повержения вермахта стал Жуков, учившийся
грозному мастерству войны у рейхсвера. Враг так же приложил руку к военному
образованию своего победителя, как СССР к вооружению врага.
К чему было скрывать? Этого не стыдились те, чьи имена маршал с сугубым
уважением называл. Российская и германская военные школы шли в то время
голова в голову. Причем, сокрытие этого Жуковым имеет, я бы сказал, злостный
характер.
"В апреле 1941 года, не помню какого числа, мне позвонил И.В.Сталин:
-- Из поездки в Германию возвращается на родину министр иностранных дел
Японии Мацуока, - сказал он. -- Вам надо любезно принять его. (Слово
"любезно" он произнес с особым нажимом).
-- Какие будут указания?
-- Мацуока просто хочет познакомиться с вами.
Особенно теряться в догадках я не стал: видимо, у Мацуоки были свежи в
памяти события Халхин-Гола.
Спустя несколько дней начальник Отдела внешних сношений Наркомата
обороны доложил мне, что через два часа у меня будет Мацуока с переводчиком.
Точно в назначенное время открылась дверь и вошел, низко кланяясь,
Иосуке Мацуока.
Я любезно приветствовал его, справился о здоровье и поинтересовался, не
утомила ли его поездка. Министр отвечал уклончиво:
-- Я люблю дальние путешествия. В Европе я впервые. А вы бывали в
европейских странах? -- в свою очередь спросил он меня.
-- К сожалению, нет, -- ответил я, -- но при удобном случае обязательно
постараюсь побывать. Я много читал о Германии, Италии и Англии, но даже
самая хорошая книга не может дать полного представления о стране. Гораздо
лучше можно понять страну, ее народ, нравы и обычаи при личном посещении и
контактах".
Жуков читал фон Меллентина и по каким-то вопросам возражал немецкому