"Петр Межирицкий. Читая маршала Жукова" - читать интересную книгу автора

смотрите, друзья, смотри молодая подруга моя, -- в бою не отступят, врагу не
уступят такие ребята, как я... " "Наша поступь тверда, и врагу никогда не
гулять по республикам нашим!". Какими словами описать наше недоумение? Враг
не гулял, он овладел, не оставив нам ни вершка, Украиной, Белоруссией,
братскими и недавно воссоединенными Молдавией, Литвой, Латвией, Эстонией, он
был на Дону и Северном Кавказе и вышел к Волге в таком месте, что на карту
больно было глянуть. Боль поражений...
Сталин был любимым отцом и учителем нашим, за него мы, не медля, отдали
бы свои мальчишеские жизни. Невозможна ненависть сильнее той, что приходит
на смену столь большой любви.
Мои военные реминисценции стали забираться в тексты, где войной и не
пахло и где они были неуместны. Потребность написать книгу стала насущной.
Но писал я по памяти, под рукой не было многих необходимых материалов, и
ссылался я порой на авторов, на которых не стоило ссылаться. Во 2-м издании
приходится не только исправлять ошибки, но и оговаривать ссылки. Тем паче,
что под рукой теперь есть книги, на которые не стыдно сослаться.
Комментарий к жуковским мемуарам хотелось написать давно, и я соединил
оба замысла -- комментарий к мемуарам и соображения о причинах и следствиях
разгрома Сталиным РККА. Обе темы скованы историей, над сюжетом ее не
совершается насилия. Мемуары маршала, охватывая этот период, называют многих
участников драмы и описывают обстоятельства, которые именно Жукова привели
на его место в войне. Переписывая книгу, я не стал менять этого, ибо, со
всеми оговорками, речь касается величайшего полководца ХХ века, того, кто,
скажем прямо, определил ход событий на Восточном фронте.
Переписывание далось не легче написания. Перечисление и разбор
множества странных совпадений, связанных со Сталиным, привели к тому, что,
завершая работу, могу лишь смиренно повторить слова Флобера: "Работа не
может быть окончена, она может быть лишь прекращена". Те, кто будет писать
об этом после меня, возможно, используют книгу, важнейшим итогом которой я
считаю именно сопоставление этих недоказуемых и на чей-то взгляд ничего не
значащих случайностей.
Некоторые читатели 1-го издания книги выражали кто недоумение, а кто и
ярость промелькнувшим на страницах ее, особенно во 2-й части, призванием к
незабвению памяти честных солдат германской армии, павших на просторах СССР.
Но я не холодный историк, я писатель и в качестве такового, признаюсь, что
при написании книги ставил целью не только воспроизведение событий, но и
моральную их оценку, учитывая, что следующие за нами историки и писатели
начнут свою деятельность там, где мы завершаем свою. Это поколение и
сформирует этику своей эпохи.
Сталин спрятался за нападением Гитлера. После войны на немцев пало
клеймо сотрудничества с нацизмом. А клеймо сотрудничества со Сталиным пало
на советский народ, ибо КПСС, вопреки очевидности, отрицала секретные
протоколы к германо-советскому пакту и с ними агрессивность Сталина. Война и
связанные с нею боль и горечь двух обманутых народов вместо фактора
объединения стали барьером, а ложь надолго отделила народы СССР не только от
немцев, но даже от вчерашних союзников.
Странные вещи происходят ныне в исторической науке. Лучшие книги о
нашей войне написаны не нами, а историками английскими или американскими{1},
притом в выражениях, которых российские авторы сторонятся ввиду наличия в
обиходе (нередко со времен войны) арсенала наработанных словесных штампов