"Петр Межирицкий. Читая маршала Жукова" - читать интересную книгу автора

Взволновались конники, партизанская вольница. И взволновали вождя. Он,
впрочем, и до этого спокоен не был и все надежды возлагал на них. С ними он
совершил свои "легендарные" подвиги в Гражданской войне, ему они были
близки, как никакая родня. (Это не привычный оборот. Надо лишь представить
себе, как алкал вождь власти над РККА, как ничтожен был -- вполне по
заслугам -- в армии его авторитет и жалко представительство: лишь кадры
Первой Конной. Как же не родня?) Они-то и сумели его убедить в своей
поддержке. И что он, вождь и корифей наук, сам на досуге доведет до конца
теорию глубокого боя. Нечего нащупывать генеральную линию, она у нас одна.
Теорию вождь может проверить практикой. Никакой Триандафиллов ему не нужен.
И право на стратегические мысли отныне делается прерогативой лишь товарища
Сталина.
Быть может, все не так. Быть может, конники боялись летать, им это было
просто, обязанности их не обременяли, время им было нипочем, а
Триандафиллов, экономя время, летал и, по теории вероятности, подвергал себя
большему риску. Кто знает...
Словом, лучший наступательный теоретик Красной Армии погиб. В Первую
мировую он был штабс-капитаном. Стало быть, военспец. Не миновать ему было
чаши, которая одного Шапошникова миновала. Повезло Триандафиллову. Легкая
смерть. Но -- "Его разработки, связанные с будущей войной, важнейшими
положениями советской военной стратегии и оперативного искусства, к
сожалению, так и не были доведены до конца." Это признание в устах
полководца, сыгравшего такую роль в войне, означает трагически много в
терминах наших баснословных военных потерь.
Впрочем, сожаление, выраженное по этому поводу, влечет нас дальше в
наших разысканиях: ведь мастерство Жукова где-то было отточено.
Весной 1931 года слушатели вернулись в свои части. Всего полгода. Мало.
Мало даже для одного Халхин-Гола.

5. Интерлюдия. Февраль...

... 1961 года выдался во Львове холодный и влажный. Солнца не было, его
в феврале во Львове не бывало и "за Польщи", сиречь, до благодатного прихода
советской власти -- "солнца с Востока". А холод лютый, хоть на градуснике
всего около нуля по Цельсию. В такой день, после ночного дежурства по
заводу, сидел я в кинотеатре документального фильма им. Леси Украинки. Этот
кривоватый длинный зал прежде, наверное, был лавчонкой и для кинотеатра
никак не годился. Видно было из задних рядов плохо, отопление не работало, а
влажный холод пронзителен, воистину до костей пробирает. Но я заметил, что
замерз до окоченения, лишь когда фильм кончился - документальный фильм
Киевской студии "Герои не умирают".
То, что позднее прочел, прежде увидел на экране -- молодые, умные лица
высших командиров РККА, учителей Жукова.
Потом камера прошлась по их книгам с дикими штампами на обложках --
"ПОГАШЕНО".
Погашено -- что? Военная мысль?
Именно. Из грамотного высшего комсостава уцелел лишь Шапошников{5},
жалованный маршалом, но раздавленный морально, смевший предлагать, но
никогда настаивать.
Сидя с окоченевшими ногами в нетопленном зале, я впервые увидел кадры