"Жильбер Мишель. Как раненая птица" - читать интересную книгу автора

Странное сходство объединяло двенадцать советников Высшего Зодиака:
одинаковые холодные взоры, лишенные выражения, одинаковые черты лиц, едва
различимых в своем единообразии, свидетельствовавшие о полном
самоконтроле, одинаковая печать сдержанной силы... или отрешенности... или
неорганической вечной жизни.
Мысль, облекшаяся в плоть.


Звуковой сигнал обозначил начало связи. Все сразу почувствовали, что
ритуал изменится, но никто из Мудрецов не выказал ни малейшего удивления:
долгие века постоянных раздумий, психических экспериментов, насилия над
собственной плотью, постепенной адаптации к самым различным сторонам
человеческой жизни приучили их уходить от любой неуместной реакции.
Даже тень любопытства не тронула их черт.
Ожидание... и потоки мысли, проносящиеся по экранам.
У Мудрецов не было никаких личных забот. Принимая в себя всевозможные
проявления агрессивности, они очень рано разрушали свой собственный
внутренний строй. Может, они не все знали, но готовы были ко всему. Многие
века им представляли любое неотложное дело как увлекательную задачу,
требующую разрешения, и они вгрызались в нее со всей настойчивостью. В
этот день они предчувствовали самое худшее. Еле заметные странности в
поведении Властелина Высот насторожили их.
Мудрецы ждали.
Наконец в них потекли слова, и Мудрецы поняли, что беседа началась.
Поплыли образы: Град, Высоты Града, застывшие фигуры, длинные
одеяния...
Они видели Эстетов Вершин, которые беседовали, воспаряя среди своих
сияющих эфемерных творений на шелковых подушечках... или собирались вокруг
распростертых тел.
Задача.
Завернутые в светящуюся ткань тела, которые изломала, иссушила и
искромсала смерть.
Тела, которым несть числа.


Мудрецы старались более точно определить свои ощущения. Очертания
образов расплывались, и ритм мысленного сообщения менялся. Мысли
облекались в слова. Речь шла о смерти.
- Эстеты, которым наскучило их пустое существование, их творения,
чересчур изощренные утехи, чересчур сложные взаимоотношения, выдумали себе
новую страсть: самоубийство. Все началось с бравады (Мудрецы это помнили):
отдать жизнь в обмен на краткий миг истинного переживания. В их глазах
такой поступок тем более ценен, что они давно расстались с верой в
воздаяние или продолжение жизни в мифическом потустороннем мире. Напомню,
первый из них покончил с собой, бросившись в кислоту бассейна-орхидеи.
Второй захотел отличиться еще больше: сочинить и предложить публике
искусно выполненную поэму о своих ощущениях в последние мгновения перед
смертью. Он определил свой стиль как букет эмоций... однако подспудная
примесь безумия, вызванного лепестками пурпурной лилии с Бетельгейзе,
отравила ему последние минуты. Другие делали упор скорее на жестокость. В