"Рю Мицусе. Возвращение героев " - читать интересную книгу автора

- Подожди! Я же не отказываюсь. Я только думаю, как это сделать. Это
будет очень трудно.
Я сказал не думая. Но, наверно, если бы и обдумал свой ответ заранее,
сказал бы то же самое.
- Спасибо. Ты согласен. Я рада.
Больше не могло быть никаких разговоров между нами.
Мои глаза сфотографировали темно-коричневую юбку и бледно-кремовую
блузку. Фигура Амнэ удалялась. Она двигалась в сторону главного
диспетчерского пункта. Вдова пошла за вещами, оставшимися после умершего.
Теперь она будет обнимать вещи, а не тело Машу. Это я подумал без всякого
злорадства. Сейчас я был полон сочувствия.
Я почти побежал от ворот. Поражение. Полное поражение.
Около трех месяцев я был занят по горло и почти забыл о просьбе Амнэ.
Мы разрабатывали новый проект спутников. Несколько флотилий под моей
командой непрерывно курсировали между спутниками и Марсом. Наши корабли были
устаревшей конструкции и по эксплуатационным качествам никуда не годились.
Зато - полная надежность и безопасность. Я выполнял свои скучнейшие
обязанности с точностью хорошо отрегулированного механизма. Флотилия тяжелых
межпланетных извозчиков, битком набитых оборудованием, бочками с сырьем,
продуктами питания, аквадистилляторами и прочей ерундой, с примерным
упрямством тащилась по первозданной звездной пустыне. В этом мире не
допускалось никаких движений человеческой души. Для души там просто не было
места. Тихие и холодные, пронизанные бесконечным покоем дни.

Однажды, в тот день, когда над марсианским космопортом Восточные Каналы
прошел хилый, реденький дождь, даже не дождь, а изморось, я услышал об Амнэ.
Пустынные окрестности ожили, но им долго придется ждать следующего дождя,
может быть целый месяц. Весть об Амнэ капелькой воды упала на сухую почву. Я
узнал, что после смерти Машу ее перерегистрировали и включили в списки
несемейных, одиноких космонавтов. Мы всегда быстро узнаем все новости друг о
друге. Они растекаются, как вода. И сейчас эта весть - скупая капля с
марсианского неба - дошла до нас. Пилоты обсудили ее, как и все, что связано
с вопросами семьи, личной жизни. Их это постоянно волнует. Однако в моем
присутствии они замолкли. Но я вспомнил свое обещание и подал заявление об
отпуске. Служащий навигационного управления подошел к стене, где висели
таблички с именами космонавтов, и молча перевернул табличку с моим именем.
Дождь все-таки сделал свое дело. Пустыня за окном посвежела, цвет ее
стал гуще и тяжелее. Небо, обычно такое бледное, сейчас стало глубоким,
темно-индиговым. Если смотреть на него долго, казалось, что оно засасывает.
Я летел на Землю. На рейсовом корабле было мало пассажиров. За всю
дорогу я лишь раз открыл заслон иллюминатора. Марс, окутанный разреженной
атмосферой, висел комком жирной, красноватой глины. Его края постепенно
затягивались дымкой и наконец растаяли в звездном море. Где-то там остался
город Восточных Каналов. Я не находил себе места, волновался, как ребенок,
которого впервые взяли в космическое путешествие. Раньше мне и в голову не
приходило, что может быть так неспокойно, когда вручаешь свою жизнь
постороннему человеку-пилоту.
И все-таки я незаметно уснул. Видел какой-то сон, но, проснувшись,
ничего не помнил. Наверно, возраст уже не тот, когда видят незабываемые сны.