"Василий Мидянин. Магистр" - читать интересную книгу автора

Василий Мидянин

Магистр

Убийственный холод капля по капле просачивается в меня. Воздух в
помещении уплотнился до состояния воды у точки замерзания, дышать им мерзко
и больно, но за окном бушует безумная пурга, и нет возможности распахнуть
форточку. Плохо. Это называется декабрем. Ледяная зимняя вьюга безжалостно
гудит в моей голове, из пустых воспаленных глазниц на подушку сыплются сухие
снежинки. Где калорифер?.. Нельзя бодрствовать, когда снаружи творится
такое. Но спать в то время, как отвратительное чудовище одиночества раз за
разом погружает когти в мой меркнущий разум - самоубийство. По-видимому,
часовая стрелка недавно перевалила за цифру "три"; вскоре из леса должны
выйти саблезубые тигры. Как холодно. Все обледенело. С потолка свисают
гигантские сосульки, покрытые сизым инеем, они распространяют вокруг себя
парализующий, инфернальный мороз. Может быть, сегодня я не дождусь
саблезубых тигров и умру раньше обычного. На этот раз пытка превзошла все
возможные пределы.
Кругом пронзительная тишина. Гололед. Мрак. Отчаяние. Ужас разложения.
Сейчас вернется боль.
Замерзший ветер воет, словно бешеный пес - протяжно и злобно. Снежная
крупа неистово колотится в оконное стекло. Если из последних сил, на локтях
подползти совсем близко к окну, можно ощутить мертвящее дыхание абсолютной
зимы, которое сквозит изо всех щелей. Ночь безучастно парит над миром на
невидимых крыльях.
Холод и темнота - синонимы. В моем окне темнота, помноженная на холод.
Больно лежать. Больно сидеть. Больно стоять. Больно открывать глаза,
больно закрывать глаза. Больно двигаться. Больно не двигаться.
Нельзя спать.
Что-то движется в глубине бездонной черноты. Движется и замирает,
усаживается на задние лапы и устремляет на меня безглазую морду с вытянутыми
вперед массивными челюстями, мерзко принюхивается и облизывается - ждет,
когда я сдамся. Не дождавшись, движется снова, перетекает на новое место и
опять замирает, и каждое движение безымянной твари вызывает новый всплеск
боли в натянутых как струны нервах, новый приступ панического Ужаса и почти
физиологического отвращения. Краем сознания я улавливаю эти вкрадчивые,
стремительные, нечеловеческие движения внутри своей головы. Интересно, как
долго мой разум сможет выдерживать пытку?..
Три часа утра - час волка, время самоубийц. А саблезубые тигры - они
давно здесь...
Незадолго до начала третьего приступа великосхимник Михаил окончательно
понял, что до рассвета ему не дожить.
Он лежал навзничь на неструганых деревянных нарах, в нескольких местах
обожженных керосиновой лампой, и беззвучно перебирал сухими губами
прохладные, родниковыми каплями падавшие на пылающий мозг слова чистой
молитвы Животворящего Креста. У него уже не было сил ни говорить, ни
двигаться. Страдальческий взор Михаила блуждал по келье, но взгляду не что
было зацепиться, чтобы дать схимнику возможность отвлечься хоть на мгновение
от нестерпимых воспоминаний об ослепительных муках, только что жадно
пожиравших его тело и разум. Раскаленная колючая проволока с торчащими во