"Сергей Михайлов. Шестое чувство" - читать интересную книгу авторапоняла.
- Прости, - чуть слышно сказала она. - Прости, - чуть слышно ответил я. Она бережно, словно боясь сломать, взяла умерший букет и унесла его на кухню. Я вынул злополучный чек и положил его на стол. - Возьмите ваш чек, господин Иванофф, - обратился я к ненавистному визитёру, - и соблаговолите, пожалуйста, покинуть мой дом. Наша сделка расторгнута. Резким движением сэр Роберт Иванофф смахнул чек к себе в карман и кинул на меня исподлобья неприязненный взгляд. - Мошенники, - процедил он сквозь зубы, но злости в его словах уже не было: возвращённый миллион, видимо, сделал своё дело. - Гуд бай, май френдз! Не поминайте лихом. Он торопливо ринулся к выходу и исчез за входной дверью - теперь уже навсегда. А я тяжело опустился на стул и задумался. Как всё гадко, мерзко, некрасиво! Как, оказывается, хрупко человеческое счастье и как легко можно разбить его одним лишь мановением руки, необдуманным поступком, дурным словом, жестом, взглядом, мыслью. И весь ужас в том, что процесс-то этот необратим: разбитое не склеишь... - Коля! Коля, скорее! - вдруг донёсся до меня испуганный, взволнованный и в то же время радостный голос Маши с кухни. - Скорее сюда! Опять что-то стряслось! Я бросился на выручку. Влетев на кухню, я остановился как вкопанный. Моему взору представилась следующая картина. На табуретке у стола сидела Маша с заплаканными щеками и завороженным взглядом смотрела на бывший некогда прекрасный, а теперь превращённый в уже не веник, это уже далеко не веник... На моих глазах происходило чудо: засохшие, сморщенные лепестки роз распрямлялись, разглаживались, голубели, оживали и - или мне это только показалось? - улыбались. Сухие листочки становились зелёными, колючие стебли наливались соком, весь букет оживал, дышал, благоухал, самопроизвольно шелестел лепестками и - всё-таки кажется мне это или нет? - весело звенел, словно бубенчики. Или это звенит радостный, по-детски чистый и счастливый смех Маши? Она действительно смеялась, лучась веером морщинок вокруг глаз, и слёзы облегчения падали на букет - не веник, заметьте, а самый настоящий, самый прекрасный в мире букет голубых роз! - Как в сказке! - шептала она. - Помнишь - про Аленький цветочек? Я заплакала - и он ожил. Слеза что ль капнула... Я был уверен, что это не мистификация, а самое настоящее чудо. По крайней мере, я очень, очень хотел на это надеяться. На этом бы и закончился этот удивительный, насыщенный событиями и треволнениями и всё-таки чудесный день, если бы под занавес его не омрачил этот стервец Васька. Он внезапно появился за моей спиной и басом прогудел: - Может, вернуть американца? Ведь букет-то целёхонек. Только теперь не за миллион, а за десять - ведь за чудеса платить надо... - Пошёл вон! - рявкнул я, зверея. |
|
|