"Сергей Михайлов. Далекие огни" - читать интересную книгу автора

бродягу. - Нет, конечно это не он... Идем!
Они ушли, а через пару минут поезд, набирая скорость, стуча колесами и
унося странную пару, покинул одинокую станцию.
Петр же... он был не настолько пьян, чтобы ничего не слышать, но и не
настолько трезв, чтобы понять, что происходит. Смутно, сквозь полусомкнутые
веки, он видел молодую красивую женщину и ее респектабельного спутника, слышал
их голоса, отдельные слова, которые, кажется, имели какое-то отношение к нему.
Нет, он ничего не понял из сказанного, но сердце его почему-то вдруг сжалось
так, что, казалось, вот-вот разорвется на куски. Все это походило на какой-то
странный, фантастический сон, от всего этого веяло чем-то потусторонним,
нездешним, невозможным...
Наутро, очухавшись, он так и решил, что все это ему приснилось - и
женщина, и пижон, ее сопровождавший, и их непонятные речи.
С этой ночи ему стали сниться сны. Они смущали, тревожили, пугали его,
вносили какую-то сверхъестественную, сюрреалистическую струю во всю его
никчемную жизнь, заставляли часами сидеть, задумавшись, где-нибудь в углу - и
вспоминать, вспоминать... Вспоминать сны.
Но снов он не помнил. Проснувшись, он тут же все забывал.

* * *

Ударили первые октябрьские морозы, однако снега еще не было. В городе
стало сухо и чисто, да и сам он как-то посвежел, помолодел, приободрился.
В середине октября вернулись из запоя Михалыч и Николай, работавшие
грузчиками в станционном буфете. Оба были злые, трезвые, с посиневшими,
заросшими щетиной лицами и трясущимися руками. Наткнувшись на пьяного Петра
Суханова, они молча, методично избили его. Били не сильно, без злости, а так,
скорее для острастки. Напоследок пригрозили, что если он еще хоть раз появится
здесь, башку снесут в два счета.
В "бомжеубежище" он вернулся раньше обычного, еще засветло. На вопрос деда
Евсея, где это он заработал фингал, Петр лишь сухо рассмеялся и добавил, что
получил расчет и в буфет ему дороги больше нет.
Забившись в подвал одного из полуразвалившихся строений, он заснул
беспокойным сном. За ночь столбик термометра упал до минус десяти, и к утру он
продрог до самых костей. Провалявшись на куче тряпья до полудня, он хотел было
подняться, но не смог: его бил сильный озноб, лоб пылал, во рту пересохло, мысли
путались.
Таким его и застал дед Евсей.
- Плохи твои дела, Петруха, - покачал головой старик. - Ну ничего, мы
тебя враз на ноги поставим. Лежи здесь и не высовывайся, а я сейчас...
Сердобольного деда Евсея обуяла жажда деятельности. Выскочив из подвала,
он обежал весь лагерь, раздобыл где-то заварки, старый закопченый чайник с
кипятком, полбутылки водки, немного меду - и приволок все это в подвал, где
метался в жару Петр Суханов. Потом вывалил все принесенное в чайник и как
следует взболтал.
- Пущай настоится.
Минут через десять он заставил больного выпить эту "адскую смесь" всю без
остатка. Петр безропотно подчинился.
- Молодцом, парень. Сейчас полегчает.
Через четверть часа ему, действительно, полегчало. Обильный пот заструился