"Николай Григорьевич Михайловский. Повести о Максимове " - читать интересную книгу автора

* * *

После обеда в кают-компании флагмана собрались командиры кораблей,
командиры боевых частей, политработники. Максимов присел к столу и не
торопясь раскурил папиросу. Зорким взглядом встречал он появление каждого
нового человека. Зайцев вошел вместе с инженером-механиком - добродушным
усатым толстяком, казавшимся намного старше своих лет. На Зайцеве было то же
щегольское плащ-пальто и на высокой фуражке - целлофановый чехол.
"Если я все время буду думать о нем, грош мне цена. Отныне Зайцев для
меня как все! Дело, прежде всего дело!"
Зайцев четко приложил руку к козырьку:
- Разрешите присутствовать?
Максимов кивнул.
Служебное заседание началось с того, что Максимов огласил приказ
командующего флотом, потом развернул карту с проложенным на ней курсом
кораблей. Длинная изломанная линия тянулась от острова Кильдин через все
Баренцево море. Путь предстоял далекий и опасный. Надо быть готовыми ко
всему.
Потом Максимов достал кальку походного ордера, объяснил порядок
построения, встречи с судами и конвоирования их в Архангельск. Когда он
закончил, Зайцев заметил:
- На кораблях некомплект личного состава. Максимов повернул к нему
голову:
- Какие корабли вы имеете в виду?
- Да у меня, например...
- Доложите, кого вам не хватает.
- Командир отделения сигнальщиков в госпитале.
- Хорошо. На время похода к вам будет прикомандирован командир
отделения сигнальщиков с флагманского корабля старшина первой статьи
Шувалов.
Офицеры с удивлением переглянулись. Они не понимали, чего ради комдив
пошел на такую жертву, отпускает своего сигнальщика, которого по одному
почерку, быстроте и четкости передачи семафора узнавали на всех кораблях.
Таких виртуозов днем с огнем не сыщешь. Трудно без него придется
Максимову...
И впрямь, сколько всего в жизни связано с Шуваловым! Максимов помнил
стриженного наголо салажонка, которого мать просила "держать построже,
спуску не давать", а он, этот самый салажонок, воспользовался добрым к нему
отношением и такое устроил... Но как раз этот случай их сперва разъединил, а
потом сблизил, и Максимов стал для него не только начальником, командиром,
но чем-то гораздо больше - духовным отцом, он сумел привить ему интерес к
книге, наукам, воинской специальности. И странное дело: чем больше Максимову
приходилось возиться с Василием, тем больше тот привязывался к нему.
Максимов считал себя неважным воспитателем, и если Шувалов стал хорошим
сигнальщиком и честным парнем, то это не заслуга Максимова, а просто так
сложились их отношения.
Война их разлучила. Максимов изредка вспоминал о Шувалове, но не имел
понятия, где он и что с ним. Что он мог погибнуть - об этом Максимов
старался меньше всего думать, ведь парень был молодой, крепкий, даже
невозможно было представить, что его уже нет на свете. Все больше будни