"Николай Григорьевич Михайловский. Повести о Максимове " - читать интересную книгу автора

тревоги.

В полутемном, вырубленном в скале убежище Максимов хотел переждать
тревогу у дверей, но люди все прибывали и прибывали, и его вскоре оттеснили
чуть ли не на самую середину, под свет единственной мутной лампочки. Оттуда
он пробрался к стене и устроился поудобнее в углу. На скамейке потеснились,
дали ему место. Здесь пахло сыростью и махоркой.
Где-то поблизости прокатился удар, задрожали стены, лампочка мигнула
раз-другой и погасла.
- Товарищ мичман! Позовите электрика. Пусть ввернет новую лампочку.
Кто-то запыхтел за спиной Максимова и, бесцеремонно оттолкнув его,
начал продвигаться к выходу.
Максимов встал, пошарил рукой, натыкаясь на чьи-то спины, и, поняв, что
выйти невозможно, снова опустился на скамейку.
- Есть у кого спички? - спросили рядом. Максимов достал из кармана
зажигалку, повернул колесико и протянул в темноту. К огню наклонился человек
в капюшоне, низко надвинутом на лоб.
Запахло ароматным табаком. Запах что-то напомнил Максимову, но что
именно - он никак не мог определить.
- У вас, кажется, заграничные? Голос из темноты отозвался:
- Заграничные. Хотите?
Максимов вынул из шуршащей пачки, любезно поднесенной к его руке,
сигаретку, помял ее, понюхал, зажег огонь и наконец вспомнил: такие сигареты
он курил в Испании.
- Приятные, правда? Вы попробуйте сразу затянуться поглубже, тогда
почувствуете всю прелесть.
"Какой знакомый голос!" - подумал Максимов и сказал:
- Да мне безразлично, какие они на вкус. Из меня курильщик никудышный.
Я просто давно этого запаха не слышал, последний раз в тридцать шестом, в
Испании.
- Вы были в Испании?
- Так точно.
Отбоя не давали. Сидели в полной темноте. И среди незнакомых эти двое
почувствовали себя связанным огоньком сигареты, воспоминаниями о прошлом.
- Откуда у вас эти сигареты?
- Из Америки. Только что вернулся. Хотите всю пачку?
- Спасибо. Не откажусь.
- Я не охотник до сигарет. Курю трубку. Трубка успокаивает, помогает
сосредоточиться. Да и табак трубочный крепче, серьезнее.

Горн пропел отбой: распахнулась дверь, и холодный воздух ворвался в
бомбоубежище. Людской поток, хлынувший на свет, вынес Максимова к двери.
Выйдя из убежища, он раньше всего посмотрел в сторону причала" на мачты
кораблей. Все на месте. Все в порядке. Он успокоился и уже собирался
повернуть к штабу флота, как вдруг услышал:

- Товарищ, а сигареты забыли?

Он обмер. Рядом с ним стоял Зайцев, располневший, округлившийся, в
темно-синем щегольском плащ-пальто и высокой фуражке, обтянутой прозрачным