"Владимир Михайлов. Тогда придите, и рассудим ("Капитан Ульдемир", книга вторая)" - читать интересную книгу автора

- Вышли мы так гладко, что, право же, стоит отметить, - охотно
согласился Уве-Йорген: солдаты падки на зрелища и развлечения. - И глоток
хорошего мумма нам не помешает ("Господи боже, где мумм и где то время!" -
мелькнуло в мыслях пилота, но он не позволил памяти продолжить).
- Приходи и ты, - сказал Ульдемир. - Пространство такое спокойное -
хоть автоматы-выключай.
Уве-Йорген шевельнул уголками губ, свидетельствуя, что шутку об
автоматах понял именно как шутку.
- Есть присутствовать в салоне.
- Иди. Я чуть позже.
Ульдемир остался один. Зачем? Сейчас он ее увидит. Увидит впервые -
так. Раньше, как члена экипажа, женщину с нынешней Земли и поэтому
отдаленную и непонятную, он видел ее много раз. Каждый день полета. Сейчас
все стало иначе. И ему было немного страшно, потому что он знал - и не
знал, как взглянет она на него, как отнесется ко всему, что случилось;
может быть, для нее ничего особенного и не случилось и, возможно, - стало
даже хуже, чем было раньше; кто может понять женщину до конца, кроме
другой женщины? Волнение охватило капитана, и захотелось немного побыть
одному, чтобы собраться с духом.
Как это у нее получилось? Просто вошла. Перед тем не было ничего: ни
слова, ни движения, ни взгляда. Ни вчера и никогда раньше. Да и сам он
старался не очень смотреть на нее: капитан выше всех, в сложном уравнении
экипажа он вынесен за скобки, и слабости - не его привилегия. И все же
вчера вечером, готовясь ко сну в своей каюте, он вдруг четко понял, что
ждет ее, как если бы просил о свидании и получил согласие. И не успел еще
он удивиться неожиданной определенности и уверенности своего желания, как
створки двери разъехались - и вошла она...
На этом он оборвал воспоминания. Перед тем как выйти из ходовой рубки,
еще раз оглядел экраны, приборы. Все было в наилучшем порядке. Шесть
главных реакторов ровно дышали. В космосе стоял магнитный, гравитационный,
радиационный штиль. Прекрасно. И от этого благополучия то, что сейчас
предстояло, показалось ему еще прекраснее.
Он вошел в салон, где уже собрались все. И с необычной для себя
сентиментальностью капитан подумал вдруг, окидывая людей таким же
взглядом, каким обегал он приборы, слева направо, по очереди, - подумал
вдруг, как дороги, как родны ему они, все вместе и каждый в отдельности.
И те, с кем он уже совершил один непростой рейс - экспедицию на планету
Даль: холодный и вместе дружелюбный кадровый солдат Уве-Йорген, с которым
судьба в свое время могла свести капитана на фронте Второй мировой, по
разные его стороны - а свела в иную эпоху в одном экипаже; и Георгий, сын
Лакедемона и патриот его, один из трехсот, загородивших путь персам; и
Гибкая Рука, чье лицо чуть побледнело в космосе, но все же оставалось
достаточно красноватым, чтобы с уверенностью определить его происхождение
- индеец, по-прежнему непроницаемый и малоречивый; и Питек, человек из
густого тумана первобытности, наивный и мудрый одновременно.
Но были тут, кроме этих четверых, и другие люди. И к ним Ульдемир тоже
успел привыкнуть и полюбить их.
Четверо ученых. Правда, ни Шувалова, ни Аверова среди них не оказалось.
Старику еще одна экспедиция была бы не по силам; зато на Земле он
руководил ее снаряжением. Аверову лететь не хотелось. Да этот рейс был и