"Владимир Михайлов. Среди звезд" - читать интересную книгу автора

тогда, когда по корабельному распорядку была ночь. Все, кроме вахтенных,
спокойно спали, а члены экипажа спали особенно крепко: за три часа до этого
перезарядка реактора была завершена, аврал кончился, и все смертельно
устали. Была ночь, и аналитик-Круг тоже задремал: аналитики ночью спят.
Бодрствовал другой Круг - влюбленный. Но ему не было дела ни до каких вахт
на свете, он сидел и, как полагается в этот час суток, в мечтах беседовал с
той девушкой, которая занималась электрохимией на Эвридике. Но до этого-то
она была на Земле, там они и встретились и встречались еще неоднократно, а
когда ей пришла пора лететь на три года на Эвридику, они расстались с
трудом, и было сказано много слов и так далее. Три года истекали, и было
известно, что девушка эта - ее звали Инна, очень хорошее имя - полетит назад
именно на "Ньютоне". Круг-влюбленный развил в этой связи немалую активность
и, кроме прочего, договорился с некоторыми коллегами и теперь отстаивал
вахты то за одного, то за другого из них, имея в виду, что на обратном пути
они ему отплатят тем же. Аналитик с этим ничего не мог поделать, в споре с
влюбленным он всегда проигрывал, но на вахте он положил за правило дремать.
И вот получилось, что на вахте был именно Круг-лентяй, он же биограф.
Да и он смотрел вполглаза, потому что то и дело помогал влюбленному
вспомнить, как все тогда было, а то и пытался представить, как все будет. И
по этим причинам он в первую очередь понадеялся, что сигнал зажегся
случайно, и сейчас погаснет. Но сигнал не гас. Тогда биограф стал размышлять
так, как вот только что: не может быть, чтобы так не повезло, и они
напоролись на метеорит за те несколько часов, которые им осталось провести в
этом пространстве до разгона и перехода в надпространство. На размышления
ушло некоторое время, и только тогда аналитик проснулся.
Проснувшись, он сразу напомнил, что Правила звездной навигации не
оставляют места никаким размышлениям. В них прямо сказано, что в случае
нарушения настройки защитного поля должны быть немедленно приняты меры по ее
восстановлению. До тех пор, пока неисправность не будет устранена, всякое
увеличение скорости, а тем более разгон для Н-перехода, запрещается. Так что
надо было исправлять, да побыстрее. Потому что никакая задержка немыслима; и
тут он напомнил нечто, о чем все остальные Круги, находясь в расслабленных
чувствах, совершенно забыли, а теперь схватили себя за волосы.
Дело в том, что незадолго до вылета "Ньютона" были получены с Эвридики
сообщения об участившихся случаях странных заболеваний. Возникла опасность
эпидемии. Болезнь была на Земле неизвестна, и в этом нет ничего
удивительного: у каждой планеты свой характер и свои болезни. Поэтому на
корабль погрузили немало всяческих лекарств, части пассажиров пришлось
остаться, а их каюты заняли врачи. Круг об этом знал; аналитик знал и то,
что Болезнь - ее пока так и называли "Болезнь", она даже приличного имени
еще не получила, - угрожает Инне в такой же степени, как и всем другим. Но
остальные Круги в это просто не верили, и сейчас, когда аналитик спал,
ухитрились вовсе забыть. Он напомнил, и оказалось, что действительно
рассуждать не о чем.
Но какое-то время было уже потеряно. Потому что вахтенный пилот
позвонил из центрального поста и спросил: "Ну, как вы там, исправляете?"
Растерянный и смущенный Круг-лентяй проговорил только: "Исправляю". "Давайте
побыстрей, - сказал пилот, - до разгона осталось два часа, забыли?" "Нет,
что вы", - ответил Круг, положил трубку и сообразил, что и впрямь забыл,
ночь эта была сокращена на три часа, чтобы поскорее разогнаться и уйти,